Шрифт:
Закладка:
Мне нужно осмотреть это место, хотя меня ужасает сама мысль о том, что нужно снова погружаться в воду. Если я этого не сделаю, я умру. А ему все сойдет с рук.
Я спускаюсь в воду и продвигаюсь к недостающему камню. Вода мне всего лишь по пояс, но она такая ледяная, что я с трудом дышу. Когда я наконец добираюсь до этой стены и ощупываю место вокруг недостающего камня, мои руки почти ничего не чувствуют. Может, я смогу вытолкнуть тот кирпич, который находится снаружи? Я нащупываю камень и толкаю его. Ничего не происходит. Я опираюсь ногой о неровную плиту на залитом полу и давлю на него со всей силы. Я поранила кисть и вижу, как капельки крови струятся по моей мокрой руке. Но кирпич все же чуть сдвигается с места, и внутрь начинает поступать больше воды. Я собираюсь с силами и еще раз его толкаю, и поток воды снова увеличивается. Я задыхаюсь, а мои кисти и стопы каким-то образом одновременно и онемели, и дико болят.
Я понимаю, что если пущу воду внутрь и при этом не смогу выбраться из окна, то уровень воды дойдет до верха ступеней. Я не смогу выбраться из воды. Я быстро умру. Может, это лучше, чем умирать медленно, только таким образом шансы, что меня смогут спасти Маркус и Серена, стремятся к нулю.
Я в замешательстве. Может, лучше подождать?
Глава 66
Если я буду ждать, пока меня спасут, я умру. Я уже очень сильно переохладилась. Я толкаю кирпич со всей силы, и внезапно из отверстия начинает хлестать вода. Я тащусь назад к ступеням и выбираюсь из воды.
Комната наполняется. У меня стучат зубы.
Время расширяется. Я заново проживаю всю свою жизнь, пока жду, когда помещение наполнится водой. Я думаю о том, как отец манипулировал мною все годы. Я уверена, что дети, которые меня обижали, пострадали из-за него, и это он плеснул кислотой в Нейта. Я вспоминаю о кассетах. Вероятно, Пегги записывала все, что я говорила, а потом давала ему их послушать. Мне хочется кричать при мысли о том, что они оба слушали эту жалкую и эгоистичную детскую болтовню. Весь смысл разговоров с Джозефом заключался в том, что он не мог меня слышать, не мог ничего предпринять. Наверное, мой отец таким образом пытался обмануть самого себя, сделать вид, что я ему не безразлична. Теперь ясно, насколько это его волнует на самом деле. Это он во всем виноват!
Уровень воды поднимается. Я поднимаюсь по ступеням выше, но уровень воды становится еще выше, и мне в итоге не выбраться. Невероятно холодно. Теперь мне нужно плыть, но долго я не продержусь. Вода поднялась достаточно высоко, чтобы я могла проплыть до окна и дотянуться до него.
Мне нужно вернуть себя прежнюю, ту маленькую смелую девочку Селестину, которая любила змей и угрей и не боялась болота. Она там, глубоко внутри меня, и это помогает мне плыть. Я тянусь к окну, подтягиваю себя вперед и вверх. Моя раненая рука пульсирует, мне кажется, что руки совсем потеряли чувствительность и ослабели и мне не удастся подтянуться. Я цепляюсь за нижнюю часть окна, мне хочется рыдать из-за того, что я не могу подтянуться вверх и пролезть в него. Я делаю несколько вдохов и понимаю, что уровень воды поднялся еще выше. Я слышу шум и понимаю, что его источник я сама – наполовину крик, наполовину кряхтение, когда всеми силами пытаюсь подтянуться. И у меня получается. Я проталкиваю в окно свое онемевшее тело, которое все болит.
Я снаружи.
Я вылезаю из воды на одну из насыпей и лежу, тяжело дыша. Я невероятно замерзла и даже не могу сейчас себе представить, как это – не чувствовать холод. Я пытаюсь выжать свою одежду, но руки меня не слушаются.
Мне не дает покоя мысль о том, где он сейчас. Мужчина, который заявлял, что любит меня, но, очевидно, самого себя любит гораздо больше. Я осматриваю горизонт и вдалеке вижу свет, который горит в Красном доме. Интересно, он все еще там? По крайней мере, благодаря этому свету я понимаю, в каком направлении мне нужно идти. Он показывает, где юг. А если я вспомню путь из игры Джозефа, то у меня может получиться до него добраться.
Мне нужно быстро отправляться в путь, или я умру от переохлаждения. Но этот мужчина не должен меня увидеть. Мне нужно, чтобы он думал, будто я все еще остаюсь в фолли, замерзаю и скоро умру.
Я начинаю медленно двигаться по насыпи. Я вижу ровно столько, чтобы не свалиться с насыпи в болото. Я думаю о горячих ваннах, каминах, тарелках супа и о том, что никогда в жизни я больше не буду воспринимать тепло как должное.
Я добираюсь до пересечения насыпей, которые проходят по границам полей, и вспоминаю тот лист бумаги. Я должна верить Нейту – это мой единственный шанс. Ю Ю В Ю В С В Ю З Ю В Ю. Я иду в том же направлении. Мои конечности тяжелеют, мне хочется прилечь. Было бы гораздо проще лечь и заснуть. В конце-то концов, чего стоит моя жизнь? Мною всегда манипулировали, меня контролировали, и делал это человек, который заявляет, что любит меня, но на самом деле не любит.
Я не могу допустить, чтобы это сошло ему с рук. Я снова заставляю себя действовать. Я иду дальше, мои ботинки полностью промокли и стали тяжелыми от налипшей грязи, одежда забирает тепло из моего тела.
На границе следующего поля я поворачиваю налево.
У меня снова соскальзывает нога вниз по покрытой жидкой грязью боковой стороне насыпи. Я практически не чувствую свои ступни, пальцы ног перестали болеть и теперь совсем онемели.
Буквы у меня в сознании расплываются. Вначале был юг, потом восток, теперь надо идти на запад? Мне следует идти направо или налево, или просто идти? Если я выберу неправильный путь и насыпь обвалится в воду, я уже не смогу вылезти, я так ослабла. Я вспоминаю, напрягаясь, как могу, и продолжаю идти дальше.
Впереди виднеется Красный дом. Свет все еще горит. Я представляю обогреватели, одеяла и ванны. Но и он будет там.
Что-то возникает на подъездной дороге. Бесшумно появляется в
