себе представлял.

– Как я понимаю, ты можешь быть… чрезмерно напористым, – говорит Грегори. – Как с Фреей. Она же ушла от тебя.

– Фрея? О боже, Эсси же с ней встречалась. Их видела Делла. Вероятно, Фрея наврала ей с три короба про меня. Именно поэтому все и случилось. Вы же знаете, что Фрея была сумасшедшей.

– Суд так не посчитал, – вспоминает мама, вытирая глаза. – Просто так запретительные судебные приказы[51] не издают.

Я бью кулаком по столу.

– Она наврала! Я не думаю, что Эсси хотела уйти. Этот мужик пытался ее уговорить. Она не собрала вещи. Этот чертов ублюдок пытался увезти ее силой. Она даже сказала мне, что не хочет с ним уходить.

– Ну, что бы там ни было, похоже, что он планировал исчезнуть. А полиция считает, что он – это ты.

– Но его родственники его опознают.

– Полиция думает, что это ты, – повторяет Грегори и говорит таким тоном, словно разговаривает с ребенком. – Его родственникам не придется никого опознавать. Нам придется опознавать тебя.

– О-о, – до меня наконец доходит.

– Нет, нет, нет. – Мама встает и идет к чайнику. – Это безумие. Родственники этого мужчины сообщат о его исчезновении. Или полиция сделает анализ ДНК. Или Джозеф придет в себя. Есть еще миллион других причин, по которым это безумие. И что будет делать Эндрю? Исчезнет и притворится этим мужчиной?

– Может, и так, – отвечает Грегори. – На данном этапе он немногое теряет.

– Я должен сдаться полиции, – говорю я. – Скажу, что это была самооборона. Скажу, что принял его за вора-взломщика, который залез в наш дом.

– Три человека мертвы, – напоминает Грегори.

Я закрываю глаза и сожалею о том, что тоже не умер. Когда я открываю глаза, то вижу на лице у Грегори то задумчивое выражение, которое у него обычно появлялось, когда он выигрывал у меня в «Монополию». Я прикидываю, не думает ли он уже про мою страховку – у меня же застрахована жизнь. Его обычно мало беспокоит мое благополучие, но его очень волнуют мои деньги, и он умен. Он наклоняет голову.

– Как насчет того, чтобы сесть в машину этого типа и уехать на ней далеко-далеко? Чтобы этой чертовой машины здесь и близко не было. На какое-то время. Пока мы не увидим, как обернется дело. Где твой телефон?

– В Красном доме. И мой бумажник.

– Отлично. В этом пикапе лежат деньги. Иди туда. Поезжай куда-нибудь и заселяйся в мини-отель. Плати наличными. Телефон этого типа ты видел?

– Он лежал в рюкзаке. Я бросил его в красный пруд.

Грегори вздыхает.

– Это, конечно, не идеальный вариант. Если они его найдут, тебе крышка.

Я молчу. Я не знаю, что думать.

– Маловероятно, что полиция станет обыскивать пруд, – продолжает Грегори. – Давай оставим его там.

– Но, Грегори… – открывает рот мама и замолкает, потом спрашивает: – С Селли точно все в порядке?

– Да! Она у меня дома. С ней все в порядке.

– Хорошо, – киваю я. – Я все сделаю. Давайте посмотрим, как обернется дело.

Глава 65

Ева

После того как мои глаза привыкают к темноте и мне удается привести дыхание в норму, я вижу, что нахожусь на полуподвальном этаже фолли. Это еще одна круглая комната, подобная той, что сверху. Холодная вода из болота заполняет нижнюю часть помещения, примерно на метр от пола. Здесь всего одно окно, расположено оно предположительно выше уровня воды снаружи, слишком высоко – мне до него не достать.

Я не в воде, а на каменных ступенях, но так замерзла, что едва ли могу думать. Я все еще продолжаю сильно дрожать. Если я не найду выход, то заработаю гипотермию. Я утрачу способность разумно мыслить, пользоваться собственными пальцами.

Я умру.

Кричать смысла нет. Он сделал это преднамеренно. Когда меня в конце концов найдут, я буду уже мертва. Глупая Ева решила отправиться в фолли зимой. Подумать только! И еще спустилась на полуподвальный этаж, не проверив замок на двери. Нейт подтвердит, что я говорила о том, что собираюсь отправиться сюда.

Неописуемо холодно. Мне нужно соображать побыстрее, пока я вообще на это способна.

Если я выберусь из фолли, то, возможно, смогу вернуться к дому через болото. Дорогу я запомнила. Если мой мозг и мои ноги не откажут, а Нейт правильно указал направление, то шанс у меня есть. Он этого не ожидает. Уже стемнело. Никто не сможет отсюда выбраться и пройти через болото, не зная, куда идти.

Я снова пытаюсь открыть дверь, дергаю ее, тяну, стараюсь зацепиться пальцами за края, колочу по ней со всей силы. Ничего. Даже не шелохнулась.

Я смотрю на окно. Оно не застеклено и достаточно большое, чтобы я могла из него выбраться, но оно расположено гораздо выше моей головы, мне до него не дотянуться, а стена под ним совершенная гладкая, по ней не взобраться.

Выхода отсюда нет.

Я опускаюсь на ледяные ступени и гадаю, через сколько времени умру. Я думаю о том, как расстроится Маркус. Думаю, что и Грегори с Деллой тоже расстроятся, несмотря на то что я наговорила Грегори в последнюю нашу встречу. А Мэри не получит никаких денег на приют для животных, потому что я, конечно же, не составила завещание. Надеюсь, она найдет способ не закрывать приют без меня. Я никогда больше не потискаю Глицинию. Я никогда толком не узнаю Зака. Я представляю себе жизнь, которую я могла бы иметь. В которой я честно рассказываю о своей лицевой слепоте и ни от кого не прячусь. Я в полной мере остаюсь самой собой и могу позволить себе любить и быть любимой.

Я заставляю себя встать. Я хочу эту жизнь. Я не могу сдаться.

Уровень воды в этом помещении гораздо ниже, чем в болоте снаружи. Вероятно, его специально укрепляли, когда строили, чтобы на этот полуподвальный этаж не просачивалась вода из болота, поэтому за прошедшие годы здесь ее так мало набралось.

Я вспоминаю игру Джозефа, перемещения между различными уровнями замка, где пускают и выпускают воду. Если мне удастся найти способ пустить сюда воду, чтобы ее уровень сравнялся с уровнем воды снаружи, то мне, вероятно, удастся доплыть до окна.

А затем я вижу что-то странное на стене под окном выше уровня воды внутри. Похоже, там в стене нет одного из кирпичей, но вода не затекает снаружи. Я не понимаю почему. Может, просто куда-то делся кирпич с внутренней стороны, а камни с внешней стороны остаются на месте. На самом деле