Шрифт:
Закладка:
Я постарался остановить поток мыслей, норовивших сорваться вскачь. Паника плохой советчик. А скорость реакции органов говорит всё же в пользу конторских. И передо мной явно не лейтенант-первогодка. Капитан, а то и майор. Значит, зацепили тему и с валютой, и с наркотой. Однако…
Я внутренне подобрался, стараясь внешне всё же выглядеть неловким (пусть товарищ думает, что его внезапный вызов оказал должное воздействие на неокрепший ум студента), громко отодвинул стул и сел напротив блондина, положив руки перед собой, словно школьник за партой.
Блондин выдержал положенную по канонам жанра длинную паузу. Цирк с конями! Но пусть сам начинает. Быстрее станет понятно, откуда ветер дует.
— Гаврила Никитич, я сотрудник милиции и мне нужно опросить вас по одному делу, следствие по которому сейчас проводится.
Блин, точно конторский. Был бы мент, так бы не церемонился. А то словно кино на Мосфильме снимаем. Про доблестную нашу, народную, у которой служба, как известно, и опасна, и трудна, и на первый взгляд, как, впрочем, и на второй не особенно видна.
— Я всегда готов помочь родной милиции, чем могу, как говорится, — пожал я плечами.
— Отлично. Вам знаком гражданин Орлинду до Оливейра, — он демонстративно заглянул в папку и продолжил, — ди Пончиш Мария?
— Да, знаю, конечно, мы с этим товарищем живём в одном общежитии.
— И как вы можете его охарактеризовать?
— Ну, мы не так чтобы очень близко знакомы. Общительный, хорошо знает русский язык, доброжелательный. Вся общага знает, что у него можно занять столовые приборы, посуду, мебель, когда у кого-то праздник.
— Импортный алкоголь, сигареты, вещи… — продолжил за меня блондин, пристально глядя мне в лицо.
— Ну, да, наверное. Сам-то я не видел, так, слухи ходят. Товарищ, Мостовой, да они все приторговывают, к бабке не ходи!
— Кто «все»? — сделал стойку блондин.
— Ну, иностранные студенты. Сами же знаете, какая жизнь пошла. Инфляция, стипендии не хватает. Все крутятся как могут, чего уж лукавить.
— Ну да, лукавить не будем. Только это спекуляцией это называется, Луговой! — слегка повысил голос оперативник.
— Да какая спекуляция? Ну продадут пару подержанных вещей. Я сам у Орлинду разок джинсы и майку брал. Так он отдал значительно дешевле, чем в коммерческом магазине.
— Поддерживаешь спекулянта, Гаврила, а ещё комсомолец! — от такого неожиданного наезда я даже охренел слегка.
— Да не поддерживаю я, товарищ Мостовой. Если по-вашему считать, так у нас сейчас все граждане, что вышли из-за нужды на рынок торговать — спекулянты. Жить-то как-то надо. Или у вас в милиции по-другому? — решил я немного подразнить псевдомента.
— Речь сейчас не о нас, Луговой! — буркнул Мостовой, — ладно, оставим тему спекуляции. Скажите, когда видели гражданина Орлинду последний раз?
— Хм, так сразу и не упомнишь. Наверное, на прошлой неделе.
— А точнее?
— Трудно сказать, товарищ Мостовой.
— У меня другая информация, Луговой. Студенты из соседних с Орлинду комнат видели вас с ним позавчера.
— Точно! Я как раз отдавал ему долг за джинсы. Память совсем дырявая. Извините.
— Ничего, бывает, парень. Кстати, если не секрет, откуда деньги на американские штаны? Сам же говорил, что стипендии на жизнь не хватает. А так и не скажешь, — это он намекает на мой внешний вид. Что ж, уел, товарищ как-там-тебя-майор. На экзамен я пришёл в слаксах, чёрной водолазке и кожаном пиджаке. На бедного студента в таком прикиде явно не тяну.
— Так подрабатываю. Вагоны разгружаю на железке. Бог силой не обидел. Хватает и одеться. А что, запрещено?
— Ты не ершись, парень, — у губ блондина залегли недовольные складки, — сам должен понимать: не ради удовольствия с тобой болтаю.
— Да понимаю, я. А что он натворил-то, Орлинду?
— Связался с нехорошей компанией и влез в незаконные махинации, — оперативник отвечал, а сам находился мыслями уже не со мной, задумчиво грызя карандаш, которым вёл записи, — ладно, если что-нибудь существенное вспомнишь, вот тебе мой телефон. Звони, — он быстро набросал несколько цифр на клочке бумаги и бросив мне коротко: «Всё. Свободен пока!» — снова уткнулся в свою папку.
Прогуливаясь по коридору до выхода из административного корпуса, я озадаченно размышлял. Похоже, комитетчик пока всего лишь «работает по площадям», то есть, наверняка опрашивает не только меня. Его вполне очевидно интересовала не столько суть моих ответов, сколько реакция. Он знакомился. Постоянно контролировал выражение моего лица. Беседа с ним напомнила мне что-то до боли знакомое. Жаль, не вспомню сейчас.
А что до выбора места, так туда сподручнее вызывать свидетелей. Сиди себе и жди, пока деканаты выловят нужных студентов. И ноги топтать не надо. Выпер ректора из кабинета почти на весь день. Вот вам и ещё доказательство. Наш босс всея альма— матер вряд ли предоставит такую услугу простому оперу, пусть и из конторы глубокого бурения. Тем более что сейчас в сфере высшего образования, да и не только в ней происходит «бурление либеральных говн» и бывших сатрапов режима не очень-то привечают. Значит, мой визави явно птичка не низкого полёта.
Ладно, примем пока к сведению, а там и поглядим, что день грядущий нам готовит. Естественно, у колоннады Фёдора уже не было. Ещё бы, кому охота ждать меня здесь битый час. Был бы я ещё девушкой, опаздывающей на свидание, а так… Голод-то не тётка, а время обеденное, да и занятия ещё не закончились. Кстати, о них. А не пошло бы оно всё в…ну вы поняли. Я сдал философию с прицепом общественных наук! На полгода раньше своих однокурсников. Одно это превращает сегодняшний день в праздничный.
Может, устроить для Машки сегодня ещё один гастрономический бум? А то вчерашняя моя стряпня была, конечно, воспринята благосклонно, но не так чтобы уж очень восторженно. Зайду-ка я с другой стороны.
Знаю я на местном рынке местечко, где готовят умопомрачительный шашлык и люля из молодой баранины, хычины с сыром и картошкой, а если к этому намешать свежий тузлук, да прикупить ледяного айрана на домашней закваске…эх! И плевать, что потом сутки от тебя будет пахнуть чесноком. Но ведь не от меня одного. Я
