Рита нашла его в одном из заброшенных внутренних двориков. Здесь, на Лубянке, их сохранилось превеликое множество: остались после реконструкции центрального комплекса Госбеза. Джон сидел на поросших плющом ступеньках и пил что-то из темной бутылки.

Подойти тихо не получилось: лорд Кавендиш резко повернулся на звук, и Беликова застыла в паре метров.

– Можно? – спросила она, кивком указывая на ступеньку.

Джон молча подвинулся, и Маргарита опустилась рядом.

– Не знала, что ты любишь… – начала она, когда Уильям жадно присосался к горлышку, и, разглядев желтую этикетку, удивленно выпалила: – «Жигулевское светлое»?

Серьезно?

Брюнет довольно крякнул, пошарил рукой справа от себя и достал вторую бутылку. Ловко откупорил о край нагретой солнцем ступеньки и протянул ей.

– Я и сам не знал, – сказал Джон. – Меня Резо угостил.

– Его что, уже отпустили из госпиталя?

– Нет. – Кавендиш допил пиво и задумчиво уставился на этикетку. Рита сильно подозревала, что он делает это, лишь бы не смотреть на нее. – Я сам к нему заходил. Проведать.

Выяснять, откуда лежащий на растяжках Долидзе раздобыл «жигули», Маргарита не стала. Сейчас волновало другое.

– Ненавидишь меня? – без обиняков спросила она. Миндальничать не имело смысла.

– А надо? – Джон поднял глаза, и Рита едва не утонула в синеве.

На душе стало пакостно, и захотелось немедленно уйти. Но Беликова сдержалась.

– Не бери в голову. – Джон извлек из кустов третью бутылку. Открыл. Сделал глоток. – Я все понимаю. Та моя выходка в допросной получилась несколько… э…

– Гусарской, – подсказала Рита и мягко улыбнулась.

– Не знаю, кто такие гусары, но поверю тебе на слово, – усмехнулся Джон в ответ. – Я бы, наверное, тоже сказал «нет» при таком раскладе. Так что никаких обид, Рита.

Он протянул руку, и она пожала ее. Ладонь оказалась сухой, теплой и крепкой, и Маргарита позволила Кавендишу задержать ее пальцы чуть дольше, чем предполагал регламент стандартного дружеского рукопожатия.

Вот бы он всегда держал ее за руку! Глупые наивные мечты. Несбыточные, словно вояж по радуге. Сейчас придется сделать то, после чего Уильям Спенсер Кавендиш на нее даже не взглянет.

Беликова тяжело вздохнула:

– Я не поэтому отказала тебе, Джон.

Он мгновенно напрягся. Нахмурился. Бросил на нее быстрый цепкий взгляд, но тут же отвернулся.

– У тебя есть другой, – изрек без малейшего намека на вопросительную интонацию, а пальцы, сжимающие бутылку, побелели.

Слова обожгли крапивой, и Рита вспыхнула. Она даже открыла рот, чтобы напомнить недокиборгу о той ночи, когда у них случилась близость. Первая и, по всей видимости, последняя.

«Да за кого он меня принимает?!» – сердито подумала Беликова, но осеклась. Как ни крути, у Джона имелся печальный опыт в таких делах: он беззаветно любил, а ему изменяли. То, что парень этого не помнил, – другой вопрос.

Маргарита выдохнула, понурила голову и принялась рассматривать покрытый трещинами асфальт.

– Не у меня, Джон, – прошептала чуть слышно. – У тебя. У тебя есть другая.

Кавендиш впился в нее глазами. На широких скулах заходили желваки. Он явно ждал, что еще она скажет, и Рита скрепя сердце продолжила:

– Ты должен знать, Джон… – Слезы душили, и пришлось проглотить подкативший к горлу ком, чтобы унять дрожь в голосе. – Иначе нельзя. Софи, твоя невеста, она… реальна. Софи живет в Лондоне. Она замужем, но несчастлива в браке.

– Откуда тебе это известно?

– Я говорила с ней. – Маргарита вскинула голову, и их взгляды встретились. – Она призналась, что готова на все, лишь бы вы были вместе. Но я не сказала тебе… Не сказала потому… Потому что…

Сдерживаться дольше Рита не могла, и слезы покатились по щекам.

– Потому что я малодушная эгоистка!

Не произнеся ни слова, лорд Кавендиш обнял ее и притянул к себе.

– Я все время искала какие-то причины! – Слова хлынули, точно вода, прорвавшая плотину. – Твердила себе, что нельзя тебя тревожить, лишать душевного равновесия. Убеждала, что подходящий момент еще не настал. Но все это глупые пустые отговорки!

Она всхлипнула и рвано втянула в себя воздух. Рыдания раздирали грудь.

– Я поступила с тобой по-скотски, Джон. Скрыла правду. И то, что я влюбилась, меня никак не оправдывает. Но теперь я поняла… – Беликова утерла распухший нос тыльной стороной ладони. – Когда любишь, о себе не думаешь. Иначе любовь не настоящая. Вот… – Она всучила брюнету сложенную вчетверо бумажку.

– Что это?

– Контакты твоей невесты, Софи Бонье. Адрес и номера для связи.

Лорд Кавендиш задумчиво посмотрел на записку, но разворачивать не стал.

– Я сразу узнал ее, Рита, – сказал он тихо, но твердо. – Сразу, как только Кобра показала снимки.

Беликова чуть отстранилась и ошарашенно уставилась на него. Джон выждал паузу, вздохнул и выдал:

– Софи была на второй слева голографии.

Сердце врезалось в ребра, подскочило к горлу, а потом упало куда-то в желудок. Вот это поворот! Это как так?

– Мне хватило взгляда, – продолжил Уильям Кавендиш. – Одного взгляда, чтобы вспомнить.

Он сжал кулаки, а голубые глаза потемнели.

– Я вспомнил… Вспомнил, как сильно любил ее. Вспомнил день накануне венчания, когда застал ее в свадебном платье. А потом… Мы с напарником вышли в суборбитальный полет с космодрома в Суиндоне. Взяли курс на линию Ка́рмана. Ничего особенного. Так, рутинное задание. Все шло как обычно… и вдруг отказал реактивный двигатель.

Джон сглотнул. Нахмурился. Смотрел он в пустоту, но Рита знала, что несостоявшийся киборг видит перед собой мрачные просторы космоса и огромные астероиды, что с бешеной скоростью несутся прямо на космолет.