В машине Санна обнаруживает пропущенный звонок из больницы. Она набирает номер, ей отвечает мягкий приятный голос, Санна представляется.

–У меня пропущенный вызов от вас.

Эйр косится на нее. Кажется, даже лицо у Санны поменяло форму, как будто за несколько секунд она постарела на несколько лет.

–Кто это был?– спрашивает она, когда Санна кладет трубку.

–Медсестра из отделения, где лежит Джек.

–С ним все хорошо?

Санна кивает.

–Его переведут в другую клинику.

–Хорошо, а причина какая?

–Ему нужна специализированная помощь, что-то вроде посттравматической реабилитации.

–Значит, служба опеки не нашла ему новую семью?

Санна качает головой.

–Они считают, что сначала ему нужна профессиональная помощь.

–Но почему они звонят с этим тебе?

Санна смотрит в окно.

–Я сама их попросила. Он хочет, чтобы я снова пришла. Я пообещала ему прийти, когда была там.

Эйр вздыхает и думает, что Джек Абрахамссон глубоко запал в душу Санне.

–Ты же понимаешь, что не обязана ездить туда,– произносит она.– Ему даже, наверное, будет тяжелее, если вы привяжетесь друг к другу. У него могут появиться ложные надежды, что ты можешь что-то для него сделать.

–Просто отвези меня в больницу, будь так добра.

Эйр расстроенно вздыхает.

–Может, тогда подождешь несколько дней и навестишь его уже в клинике?

–Она где-то в Норрланде.

–В Норрланде?

Санна пожимает плечами.

–Кажется, они предложили ему выбрать из нескольких разных мест. Он захотел уехать как можно дальше от этого острова.

–Ладно, но сегодня вечером ты в любом случае не можешь ехать в больницу. Ты только что приняла эту свою таблетку. Я могу отвезти тебя завтра после допроса Бенджамина.

–Не получится.

–Что значит не получится?

–У него самолет в шесть утра.

Вскоре после этого Санна стоит у двери в палату Джека. Она заглатывает остатки кофе, который прихватила из комнаты отдыха, и крепко зажмуривается, чтобы сфокусировать зрение. Когда она открывает глаза, к ней подходит та же медсестра, что была здесь в прошлый раз.

–Спасибо, что позвонили,– благодарит ее Санна,– и что передали мне слова соцработника. Я понимаю, что вы, наверное, не должны рассказывать все так подробно человеку, который даже не является членом семьи…

Медсестра кладет руку ей на запястье.

–Это Джек настоял,– поясняет она, спокойно глядя на нее.– Он действительно хотел вас увидеть.

Санна растягивает рот в слабой улыбке. Воздух в коридоре слишком сухой, а яркий свет люминесцентных ламп слепит глаза. Она вежливо кивает медсестре, а потом полицейскому, который все еще сидит у входа в палату, прежде чем осторожно открыть дверь.

В комнате воздух на удивление прохладный и свежий. Окно открыто нараспашку, Джек наполовину сидит в кровати, матрас приподнят так, чтобы ему было удобно на него опираться. Больничный халат исчез, на смену ему пришли темно-синие тренировочные штаны и худи того же цвета. Телевизор включен. Мальчик выглядит гораздо живее, чем в прошлый раз, но лицо все такое же напряженное, а глаза такие же печальные. Синяки еще заметны, они стали более лиловыми и уменьшились в размерах.

–Ничего, если я закрою окно?– спрашивает она.– На улице минус.

Он кивает.

–Кстати, привет,– здоровается она, подходя к кровати.

Он чуть пододвигается, чтобы она тоже смогла присесть на край кровати. Когда она опускается рядом с ним, то чувствует, какой мягкий и приятный на ощупь матрас и как ее клонит в сон от принятой таблетки.

–Новая одежда? Это от службы опеки?

Джек кивает.

–Слышала, ты завтра рано утром уезжаешь?

Он снова кивает.

–Уже собрался?

Он машет рукой в сторону стены, рядом с которой лежат черная спортивная сумка и его рюкзак. В груди у Санны растекается теплота. Это Алис позаботилась о том, чтобы рюкзак снова попал к нему, она ведь обещала сделать это тогда, после драки в управлении.

На кровати у ног Джека блокнотик и затупившийся карандаш. Она протягивает за ними руку, записывает номер своего мобильного, отрывает листок и вручает ему.

–Можешь в любое время слать мне сообщения о чем захочешь. Ладно?

Он кивает и заталкивает листок себе в карман штанов.

–А как называется то место, куда ты едешь?– спрашивает она.– Может, я могу позвонить тебе через пару дней, поговорю с ними, просто узнаю, что у тебя все нормально. Если хочешь…

Джек слезает с кровати и идет к рюкзаку. Он достает из внешнего кармана небольшой буклет и протягивает его ей. При виде его руки она вздрагивает. Гематома стала почти черной, кожа вздулась. Он прячет руку и залезает обратно в постель.

–Давай я попрошу медсестру прийти посмотреть?– осторожно предлагает она.– Может, тебе стоит остаться здесь еще на пару дней?

Он мотает головой. Его голубые глаза чуть поблескивают, он переводит взгляд с часов на стене на телевизор. Считает часы до отъезда, думает она.

В буклете, который он ей дал, написано, что клиника для детей и подростков предназначена прежде всего для ухода и реабилитации людей, перенесших серьезную психологическую травму. Она кладет буклет в карман.

–Выглядишь ты гораздо веселее,– говорит она немного натянуто.

Его взгляд затуманивается. Она осторожно берет его за руку, хотя каждый нерв в ее теле отговаривает ее от того, чтобы приближаться к нему.

Он сжимает ее руку своей. В его мальчишеском лице вдруг появляется такая сила. Она пытается считать это выражение, ей хочется сказать ему о Бенджамине. Ей так много хочется сказать ему и так много спросить. Но она понимает, что пока не может, что еще слишком рано.

–Я пойду,– она слышит собственный голос, неуклюже выговаривающий эти слова.

Джек кивает, но лишь крепче сжимает ее руку.

Санна не знает, как поступить. Она замирает ненадолго. Только когда ей становится больно, она пытается высвободиться, но он продолжает держать ее.

–Эй, ты делаешь мне больно,– мягко шепчет она ему.

Он ослабляет хватку. Она забирает руку и потирает тыльную сторону ладони.

В глазах у мальчика появляются слезы.

–Ничего страшного,– тихо произносит она.

Медсестра стучит в дверь и почти сразу просовывает голову в палату.

–Думаю, тебе пора поспать или по крайней мере отдохнуть немного,– с улыбкой обращается она к Джеку.– Чтобы завтра у тебя хватило сил.