Внезапно она рассказала Наталье о Дастине, удивляясь, как могла быть настолько наивной с парнями, но понимая, как бессмысленно хотеть «начать все заново».

– Не надо себя корить. Ты и вообразить не можешь, сколько у меня было придурков. И куча парней, которые клялись, что любят меня. А Ник – единственный, которому я действительно верю. Я просыпаюсь в темноте посреди ночи и вижу, как он пристально смотрит на меня. Мило, хоть и немного странно, да? Мне это кажется невероятно крутым. Нельзя обвинять девушку в том, что она считает ужасно романтичным. Некоторые любят цветы и шоколад, а другие наслаждаются тем, что бойфренд набирает высокие очки, играя в аркаду «Мисс Пак-Ман» в дерьмовой пиццерии, а в строке победитель пишет: НЛН – «Ник любит Наталью», а не собственные инициалы.

Кимми рассмеялась вместе с Натальей и неожиданно спохватилась: как давно она не смеялась с подругами, и как ей этого не хватало!

IX

Отец Кимми и Лолли должен был прилететь, забрать младшую дочь и отвезти домой, но накануне его жена сломала каблук, выходя из ресторана, и врезалась лицом в тротуар, поранив коллагеновые губы и сломав несколько зубов.

– Мне бы очень хотелось быть в Аризоне, дорогая, но я не могу послать Дэвида одного на концерт «Ганз Н’ Роузез»[80], кроме того, я купила тебе билет, – сказала мать Кимми по телефону. – Ты ведь понимаешь, да? Я заказала билет на ночной рейс, вылет сегодня в одиннадцать. Папа заберет тебя в аэропорту. Ты должна была провести с ним первую неделю после возвращения, но, поскольку твоя мачеха разбила лицо, ты останешься со мной.

Кимми стояла в приемной «Дезерт Виста», разговаривая с Даниэллой. Официально девушку еще не выписали: личный мобильный телефон ей пока не отдали.

– Мам, ты не могла бы снять мне номер в отеле? Я просто там побуду, пока папа не прилетит в Аризону. Ненавижу ночные рейсы.

– Все ненавидят ночные рейсы, Кимми, – без колебаний ответила мать. – Но я заказала бизнес-класс, думаю, ты переживешь. Напиши мне потом из аэропорта. Люблю тебя.

Кимми вручила телефон секретарше и пошла собираться. Закончила она в спешке, бросив единственный чемодан в приемной и сказав, что вернется за ним вечером, когда будет вызывать такси до аэропорта. Она уже попрощалась с Натальей и Ником, но теперь, когда у нее имелось целых шесть часов свободного времени, хотела кое-что сделать. Как-то вечером, когда девушки прогуливались по дешевому торговому центру, Наталья увидела в витрине магазина понравившуюся ей черную кожаную мотоциклетную куртку. Она так увлеклась ею, что прижалась к стеклу всем телом и едва не целовалась с ним, оставляя влажные отпечатки языка на стекле.

– Если она тебе так нравится, просто купи, – заметила Кимми.

– Ну да, как будто я когда-нибудь смогу позволить себе такую куртку, – ответила Наталья. – Я тебя умоляю, детка, она должно быть, стоит по меньшей мере две сотен, если не больше. Это дороже, чем вся моя одежда вместе взятая.

И вот Кимми решила купить куртку для подруги. Две сотни оказались не слишком крупной суммой в мире Кимми, Лолли каждый месяц тратила больше на наращивание ресниц.

Однако Кимми не была уверена, что ее подруга не обидится. Настроения и мнения Натальи менялись ежеминутно. Куртка стоила триста двадцать долларов, и девушка воспользовалась кредиткой отца, чтобы купить две. Одну – для Натальи, другую – для себя.

Подобная одежда была не вполне во вкусе Кимми, но она знала, что Наталья будет носить ее постоянно, и хотела иметь что-то на память о подруге.

Наталья только что получила новую работу в магазине дешевых шин, поэтому Кимми решила не беспокоить ее в торговом зале. Она была в курсе, что молодые люди почти никогда не оставляли раздвижную дверь черного входа запертой, поскольку Наталья всегда теряла ключи от квартиры. Кимми собиралась положить подарок в спальне, присовокупив к нему записку и номер своего телефона. Она не хотела быть самонадеянной и думать, будто Натали и Ник откажутся от собственных планов, чтоб потусоваться с нею в аэропорту, особенно после того, как они вдвоем устроили ей неожиданный прощальный домашний ужин накануне. Парень приготовил удивительные тако (хотя сам он, как ни странно, их не ел), а Наталья сделала прикольные коктейли из гавайского пунша и энергетика «Ред Булл», использовав охладители для вина. Кимми удивилась охладителям, потому они не были предназначены для коктейлей, но никак это не прокомментировала, да и ее друзья – тоже.

Кимми как раз оставила подарок на кровати и сунула записку в карман куртки, когда услышала крик Ника в гостиной. Запаниковав, девушка бросилась к шкафу, чтобы спрятаться. Еще через несколько секунд Кимми поняла, что это не Ник и Наталья, а Николас и кто-то еще – мужчина постарше.

Стены были тонкими и дешевыми, и Кимми слышала практически все. Вскоре она поняла, что второй голос принадлежал отцу Ника. Теперь она догадалась, почему Ник ездил на такой дорогой машине – он угнал папин автомобиль и проехал на нем через всю страну.

Ник все кричал отцу, чтобы тот забрал свою чертову машину: ведь она ему все равно не нужна. Тогда отец спросил, есть ли у него вообще работа. Да. Может, он употребляет наркотики? Нет. А кто эта девушка, Наташа? Наталья, и я ни за что не оставлю любовь всей моей жизни, чтобы вернуться в Нью-Йорк, где для меня ничего нет.

«Нью-Йорк? – подумала Кимми. – Ник никогда не упоминал, что жил там». Отец Ника заметил, что единственное, на чем он должен сейчас сосредоточиться, это трезвость. Николас снова и снова клялся, что не употребляет наркотики, но его папа, похоже, нашел бутылки из-под вина на кухне, поскольку теперь они ругались еще сильнее. Все было просто ужасно, и Кимми отчаянно хотела сбежать, но знала, что у нее нет выбора, кроме как переждать. Она пыталась не слушать их и думать о чем-то другом, что оказалось очень трудно.

Папа Ника постоянно повторял: «Если ты не вернешься немедленно со мной, то с тобой все кончено, я умываю руки! Можешь забыть о том, чтобы брать деньги или когда-нибудь просить о помощи». Николас рявкнул: «Отвали», – и тогда отец парня действительно сорвался и закричал, что последний курс лечения в реабилитационном центре стоил сто тысяч долларов, которые пришлось взять из сбережений его младшего брата Дастина.

– И знаешь, почему? – спросил мужчина срывающимся голосом. – Потому что твой брат любит тебя, Николас. Дастин любит тебя так сильно, что скорее потратит все деньги, отложенные