должностей даже в своем городе, за исключением того, что был одним из пяти капитанов чрезвычайного правительства. Однако никто не сомневался, что он был "господином и правителем" города (фраза Фруассара). Его власть основывалась на его политических навыках и силе его личности, которая ощущалась не только в Генте, но и в общинах его традиционных соперников — Брюгге и Ипра. Он был самым убедительным оратором, который оказывал гипнотическое влияние на своих коллег и на массу ремесленников и подмастерьев. Кроме того, Артевелде мог использовать более безжалостные формы убеждения, когда это было необходимо. Он ходил по улицам с телохранителем из головорезов, подавлял малейшие признаки оппозиции, а иногда избивал или убивал противников. Якоб ван Артевелде вошел в исторические легенды как выходец из простого народа и защитник свободы. На самом деле он был безжалостным самодержцем, чье правление было терпимым только благодаря отчаянному положению, в котором оказалась Фландрия в начале англо-французской войны.

Политика ван Артевелде была подытожена словами, приписываемыми ему французским хронистом. "Без доброй воли короля Англии, — якобы сказал он, — мы погибнем, так как Фландрия живет производством сукна, а сукно невозможно сделать без шерсти. Из этого следует, что мы должны стать другом Англии"[385]. Это не обязательно означало союз. По первости, пока его амбиции не выросли, Артевелде искал линию наименьшего сопротивления. Возможно, считал он, нейтралитета Фландрии будет достаточно, чтобы удовлетворить Эдуарда III, а также предотвратить месть Филиппа VI.

Обе стороны быстро отреагировали на новости о фламандском восстании. Король Франции, находившийся в Париже, призвал свою армию собраться в Амьене к 20 марта 1338 года — лучшее, что можно было сделать в середине зимы. Епископу Камбре было велено срочно отправиться во Фландрию, чтобы образумить представителей Гента, Брюгге и Ипра и при необходимости пойти им на уступки. Но агенты английского короля действовали быстрее. Генри Бергерш и остальные члены Совета Эдуарда III в Нидерландах находились в Неймегене, когда узнали о событиях в Генте. Они сразу же отправились на юг и в течение двух недель совещались с представителями нового режима в Лувене, в герцогстве Брабант. К концу января они достигли принципиального соглашения, которое в основном было принято всеми главными городами Фландрии. Города обязались, что не окажут помощи ни одной из сторон и не предоставят ни одной из армий права прохода через свою территорию. Фламандские порты больше не будут использоваться для снабжения шотландцев или для набегов на английские суда, и не будут предприниматься попытки помешать проходу английской армии по Шельде в Антверпен летом. По сути, Фландрия должна была остаться нейтральной в предстоящей войне, несмотря на свой статус части Франции. В свою очередь, английское эмбарго на продажу шерсти фламандцам должно было быть снято. Это был значительный дипломатический и стратегический успех Эдуарда III. Первые партии шерсти были доставлены из Дордрехта в начале марта[386].

Филипп VI был возмущен. Первой его реакцией был приказ о казни Сотье де Куртре, который все еще содержался в тюрьме. Этот приказ был выполнен 21 марта 1338 года. В тот же день два французских церковника, действуя как папские уполномоченные, но по поручению французского правительства, объявили об отлучении от церкви всего светского населения Гента. 23 марта было объявлено, что коннетаблю и маршалу Франции приказано проследить за разрушением стен города. Эти глупые выпады лишь подчеркивали бессилие Филиппа VI. Созыв армии для подавления фламандцев не пользовался популярностью, особенно в соседних провинциях. В Артуа банды людей разъезжали по округе, организуя насильственное сопротивление принудительному набору горожан во французскую армию. Сбор армии, который должен был состояться в Амьене в марте, пришлось отложить, чтобы сохранить ресурсы короны для противостояния более серьезной угрозе со стороны Эдуарда III летом. В результате, единственными силами, доступными коннетаблю и маршалу для принуждения Гента к исполнению воли Филиппа VI, были гарнизоны Турне и Лилля и несколько запоздалых подкреплений. Сам граф Фландрии находился в Брюгге со своими приближенными и домочадцами; кроме того, имелась воодушевленная, но небольшая и неорганизованная армия фламандских дворян, готовых сражаться за своего графа и короля.

Некоторые из этих людей появившиеся перед Гентом накануне Пасхи (11 апреля), были смыты при открытии дамб. Другие заняли маленький городок Бирвлит. Артевелде и его друзья отреагировали на эту угрозу с характерной для них энергией. В конце апреля они вместе с ополчением Гента двинулись на Бирвлит и с большим кровопролитием разгромили союзников графа. Затем люди Артевелде вошли в Брюгге, где объединились с горожанами и устроили сражение с людьми графа на улицах и рынках. Ипр, который проявлял некоторые признаки отступничества, был атакован в начале мая и приведен к повиновению. Так закончилась попытка подавить восстание. Чтобы подавить фламандцев сейчас, после событий 1328 года, потребовалась бы огромная французская армия в дополнение к той, которая была необходима для защиты Франции от Эдуарда III. 13 июня 1338 года французское правительство признало поражение. Филипп VI помиловал жителей Фландрии за то, что они вели дела с королем Англии, и официально признал их нейтралитет. Он признался, что был тронут "великими страданиями и лишениями жителей Гента из-за отсутствия у них торговли и средств к существованию". Но правда заключалась в том, что если бы Филипп VI уступил меньше, фламандцы вполне могли бы отказаться от своего нейтралитета и объединиться с его врагами[387].

Заключение договора о нейтралитете с фламандцами стало последней большой услугой, которую этот изобретательный дипломат Генри Бергерш оказал своему господину перед прибытием английской армии на континент. Оставалось только соблюсти юридические условности. Эдуард III принес оммаж Филиппу VI в 1331 году и не мог вторгнуться в его королевство, не отрекшись от него. Поэтому весной 1338 года, вероятно, в мае, Бергерш вместе со своими помощниками отправился в Париж, захватив с собой письмо о отречении, которое он привез с собой из Англии за несколько месяцев до этого. Во второй половине дня, по прибытии, епископ предстал перед Филиппом VI и его двором во дворце Сите в полном епископском облачении и вручил ему письмо. Филипп VI передал его одному из своих секретарей, который зачитал его. В документе, адресованном королю как "Филипп де Валуа", говорилось, что он занял трон Франции в 1328 году, несмотря на более предпочтительные притязания Эдуарда III. "По этой причине, — говорилось далее, — мы уведомляем вас, что намерены завоевать наше наследство собственной силой оружия". Эту сцену много лет спустя вспоминал один из придворных рыцарей Филиппа VI, присутствовавший при этом. Филипп VI был в хорошем настроении, вежлив и невозмутим. Он повернулся к епископу, улыбнулся и сказал: "Епископ, вы прекрасно выполнили задачу,