Талига уравновешивалась силой Гайифы и Дриксен, мы были спокойны, так как противоречия сильных хранят слабого. Один из сильных пал. Кто помешает оставшемуся проглотить все, до чего он дотянется? Только союз с теми, кто даст отпор Паоне.

– И кто же это? – сдержанно спросил Альдо.

– Малый или же большой Южный союз. – Ургот в очередной раз закашлялся. – Весы не могут иметь лишь одну чашу, иначе это не весы. Объединение Ургота, Фельпа, южных талигойских провинций, Улаппа и Ардоры неизбежно, а в Золотых Землях привыкли скреплять политические союзы браком. У моего герцога две дочери, а граф Савиньяк не женат.

Что этот старикашка несет?! Фома не захочет отдавать своих крольчих королю Ракану?!

– Я правильно понимаю, – его величество погладил королевскую цепь, – что вы не считаете возможным вернуться к переговорам об урготско-талигойском союзе?

– Увы, – маркиз Габайру закашлялся, – я всего лишь мечтающий об отставке старик, потому и осмелился сказать то, о чем послы обычно молчат. Разумеется, я немедленно напишу его величеству о столь лестном предложении, но, когда дому грозит пожар, хозяин отдаст дочь водовозу, а не ювелиру. Урготу нужны армии Савиньяков и флот Альмейды.

– Если принцессы урготские предпочитают кипарису сосну[12], – холодно произнес сюзерен, – они весьма отличаются от прочих девиц.

– Аэций Старший писал, что воображение юных дев поражают не добродетели, но пороки, – развел морщинистыми руками посол. – Если же пороки сочетаются с красотой и победами, оспаривать у них добычу бессмысленно. Братья Савиньяк – люди выдающиеся во всех отношениях. Не обязательно быть уроженцем Гайифской империи или юной дамой, чтоб оценить их привлекательность. Я знаю лишь один союз, который в глазах моего герцога и, подозреваю, моих принцесс, предпочтительней союза с домом Савиньяк. Это союз с Кэналлоа и Багряными Землями.

– Мы благодарны вам за откровенность. – Альдо неторопливо поднялся. Сейчас они уйдут, сейчас они наконец уйдут!

– Это всего лишь предположения, – завозился в своем кресле старикашка. – Я долго не получал писем из Урготеллы, а горячка развязывает язык сильней, чем вино.

Сюзерен улыбнулся, но вряд ли искренне:

– Мы желаем вам скорейшего выздоровления. Когда вам понадобится эскорт для сопровождения курьера?

– Я возьмусь за перо сразу же после ухода врача. – Ургот оперся лапками о подлокотники. – Нет никаких сомнений в том, что его величество отнесется к полученному предложению с должным вниманием. Могу ли я написать моему герцогу, где сейчас находится герцог Алва?

– Разумеется, – пожал плечами сюзерен. – Это знают все. Алва дожидается своей участи в Багерлее.

– Я могу сослаться на источник полученных мною сведений? – озабоченно произнес маркиз Габайру. – И на то, что сведения эти предназначены в том числе и моему герцогу?

– Что означают ваши вопросы? – Альдо скрестил руки на груди. – У вас есть сомнения?

– Сомнений в том, что герцог Алва пробился к эшафоту и спас жизнь Фердинанду Оллару и заложникам, у меня нет. Я не присутствовал при этом знаменательном событии, но «перевязь Люра» известна всем Золотым Землям. – Посол глубоко вздохнул и закашлялся. – Прошу простить… Старость живет надеждой дожить до весны…

– И все же вас что-то беспокоит. Что?

– Герцог Алва знаменит отрицанием невозможного. Его не ждали в Ренквахе, его не ждали в Сагранне; на Октавианские праздники он неожиданно вернулся в столицу и столь же неожиданно оказался в Фельпе. Явление кэналлийца у эшафота поражает воображение. Естественно, молва не допускает и мысли о том, что Кэналлийский Ворон все еще в Багерлее.

– Тем не менее он там, – сюзерен сдерживал раздражение из последних сил, но ургот этого не понимал. – Слово Ракана.

– Кто я, чтоб не верить слову Чести? – Габайру вновь откинулся на подушки. – Но вырвавшийся из ловушки дриксенский адмирал утверждает, что ему противостоял Ворон собственной персоной, а то, что известно о хексбергской бойне, слишком напоминает фельпский разгром.

– Дриксенец лжет, – отрезал Альдо, – или ошибается.

– Без сомнения, – кивнул ургот. – Проигравшим свойственно преувеличивать силы и неуязвимость победителя, а проиграть непобедимому не столь зазорно, как равному. Однако вести приходят не только из Дриксен. Некоторые из участников сражения догадались свернуть на юг, что их и спасло. Моряки утверждают, что видели Ворона, управлявшего с палубы талигойского флагмана не только сражением, но и ветрами.

– Моряцкие байки!

– Я тоже так полагаю, – ургот прижал ко рту платок, – именно поэтому я написал в Ардору моему двоюродному племяннику. Он там исполняет обязанности торгового представителя, им весьма довольны… Я просил разыскать очевидцев и узнать, видели ли они Ворона лично. К концу месяца я надеюсь получить исчерпывающие сведения и буду счастлив ими поделиться.

– Вам не придется ждать так долго, – голос сюзерена нехорошо зазвенел, – через неделю Алва предстанет перед судом. Его увидит столько людей, сколько вместит большой зал Гальтарского дворца. Разумеется, послы Золотых Земель будут приглашены.

– Боюсь, здоровье не позволит мне присутствовать при сем знаменательном событии, – прокашлял Габайру, – но граф Жанду расскажет мне все в подробностях. Открытый суд над герцогом Алва обещает стать выдающимся событием, но это большой риск, очень большой…

– Что вы имеете в виду? – Святой Алан, почему сюзерен не пошлет зарвавшегося ургота к кошкам? Неужели брак с розовой или голубой дурочкой необходим до такой степени?!

Жоан Габайру потянулся к очередной склянке:

– Если Кэналлийский Ворон проявит смирение, – заявил он, – талигойцы предпочтут поверить дриксенским морякам, а если останется самим собой – не завидую обвинителям. Господин Рафиано не преминул бы вспомнить притчу об ызаргах, вздумавших судить барса. Это очень нелепая история… Ызаргов спасло лишь то, что барсы питаются чистым мясом.

– Кого вы считаете ызаргом? – не выдержал Дикон. – Не думаете ли вы…

– Ричард, – сверкнул глазами Альдо, – ты не в Надоре! Что вы имели в виду, маркиз?

– О, я всего лишь вспомнил один из забавных рассказов. Рафиано притчами добивался больше, чем бумагами, но я хочу понять, чем мои слова задели герцога Окделла?

– Ничем, – пробормотал под королевским взглядом Дикон, – ровным счетом ничем.

– Долг дипломата не замечать пролитого вина и неосторожного слова, – усмехнулся старикашка, – но дипломатов меньше, чем людей, лишенных такта. Герцог Алва обладает весьма своеобразным чувством юмора, а людям свойственно повторять чужие шутки.

Я искренне сочувствую послу Кагеты. Еще месяц назад доблестный казарон гордился несокрушимым здоровьем. После прискорбного случая с верительными грамотами несчастный слег и не покидает своей резиденции, но погубивший репутацию блистательного Бурраза шутник по сравнению с Алвой не более чем дитя. Я бы не советовал подвергать кэналлийца суду. Поверьте старому дипломату, слухи о хексбергских победах Ворона безопасней его самого.

– Герцог Алва предстанет перед судом, – рука Альдо легла на эфес, – и он ответит за все свои преступления по законам Эрнани Святого.

Глава 5. Талигойя. Ракана (б. Оллария). 400 год К. С. Ночь с 9-го на 10-й день Зимних Скал

1

Дювье притащил ужин, Эпинэ лениво ковырнул наперченную свинину и устыдился того, что не голоден. Хлеб дорожал не по дням, а