Шрифт:
Закладка:
Ужинали мы вместе с сартипом, его векилем, ухителем его сына, маленьким сыном и Каерла-ханом. Сартип и его домочадцы рассказали: три года тому назад приезжал из Хоросана сюда какой-то толстый англичанин с бородой (черной) в сопровождении 8 сарыков[152] из служащих у англичан для почтовой гоньбы (надо заметить, что все племя сарыков кочует в наших пределах). Весной (примерно после нашей Пасхи) проезжал англичанин Стюарт из г. Шахруда на Фендериск к гокланам[153] и вернулся через Кятгул в г. Астрабад.
Вечером совсем разговорились. Оказалось, что векиль бывал в Тифлисе, хвалил наши порядки, на которых и вертелся все время разговор. Зашла речь о службе государственной и наградах. Я показал свои ордена, эполеты и аксельбанты, которые произвели фурор и восхищение, так как векиль подтвердил все их значение, ибо видел наши войска на параде в Тифлисе. Вообще, на словах было высказано много симпатий по адресу России. Расстались дружески на ночлег. Долго еще я работал над съемками и улегся только в 3 часа пополуночи. Вообще, пройденный путь вполне удобен для колесного движения, изобилуя роскошным подножным кормом и водою. Артиллерии затрудняют лишь топкие места между рисовыми полями, которые лучше обойти, что сделать возможно.
Селение Даркаля расположено у подножья отрога, от которого отделено речкой, текущей в глубоком (до 5 саж.) овраге. Хан отсутствовал, отправившись теперь в сел. Ходжили и далее в с. Куссары, объезжая границы своего округа и собирая ежегодную подать. С[еление] Даркаля – резиденция хана, имеющего здесь большой дом, а подле него небольшой флигель, где и предлагают останавливаться приезжим. Вскоре после прибытия ко мне зашел с визитом молодой сын хана, у которого всего 6 сыновей, которых он рассадил по деревням для непосредственного управления сельчанами. Сын хана (4й по старшинству) – юноша 15-и лет, довольно симпатичный. Вообще, оба посещенных мною владетельных хана напоминают[наших] богатых старинных дворян-помещиков в эпоху крепостного права. У молодых ханов свои дядьки, которые их учат грамоте, манерам и пр.
Жители по типу больше тюрки, чем персияне или таты, но все же много длинных, бледных, бескровных лиц, крайне слабого сложения. Любезность и гостеприимство молодого хана по отношению к нам, гостям, выразилось только в подарке барана, даче ячменя и травы для лошадей. Когда же я предложил хану купить у него все за деньги, то он сказал, что здесь за деньги без разрешения его отца никто ничего продать не смеет. Слава Богу, что консул наш снабдил меня гурумом (открытым письмом) губернатора, иначе пришлось бы очень туго нам всюду. Рассказывали мне (из числа дворни хана), что русские никогда здесь не были; только весной 1891 г. проезжал «инглиз консул» (полковник Стюарт), который страшно негодовал на скверную погоду и скверное гостеприимство хана. Из числа служащих при хане очень услужлив был кетхуда (старшина) с. Даркаля, охотно отвечавший на мои расспросы
Подошли к дому сына фендерискского хана-сартипа. Я послал Багира спросить, можно ли у него ночевать. Вышел хан, поздоровался за руку и указал какой-то сарай для овец как место ночлега. Я выругался от души и, грозя ему плетью, приказал уезжать со двора и искать ночлег в каком-либо бедном доме, а не у такой свиньи, тем более что у меня есть гукме (гурум?) губернатора. Хан старался поправить свою грубость и предложил флигель дома. Положим, все это мазанки, но указанная имела более приличный вид, где мы кое-как и устроились в обоих ее тростниковых этажах.
Поговорив, по-видимому, с гулямом консульства Багиром, хан резко переменил свое обращение, старясь всячески замазать свой грубый и негостеприимный дебют в сношениях с русскими у себя дома. Он и старшина селения Ромпан охотно рассказывали о всех, кто проезжал через Фендериск. По их словам, я записал следующее: «В мае месяце сего 1891 г. из Аккала вверх по р. Гюргени проезжал «инглиз консул» (полковник Стюарт); ночевал у племени Кадрук (чомур), у Таган-хана; дал ему 20 туманов. Потом поднялся к канъюкмазам[154] и ночевал одну ночь у Баба-Клыч-хана, дал ему 15 туманов. Советовал этим племенам делать аломаны в русские пределы. Дальше он проехал в с. Хаджиляр, ночевал у старшины Кербабай Аббаса. Отсюда отправился в аул Янгаб к гокланам, где провел две ночи к Карадыш (?) – хана (заведует чомурами[155] таифе Янгаб); дал ему 12 туманов и берданку[156]. Потом вернулся в с. Хаджиляр, ночевал здесь одну ночь и вернулся в с. Ромпан, где ночевал у хана. Здесь опрашивал старшину, по какой дороге лучше идти с войсками и артиллерией со стороны г. Тегерана, на что старшина ответил, что лучшая дорога через перевал Козлух. Говорил жителям, что устроит крепость и поставит войска в местности Гумбет-хоуз (в 2-х фарсангах от сел. Ромпана) и на развалинах древнего города Кабул-Шаха. Место это называется Дашталчи, по дороге в с. Хаджиляр, в 2-х фарсангах. К этому месту можно везти пушки. Стюарт рассказывал жителям, что он устроит крепости в Молла-кала, в Гюлюш-тепе в Ак-кала (в двух названных пунктах). Он же говорил жителям, что ему теперь 70 лет, но он помнит (сомневасюь в правдивости этого), что когда был 10-11 летним мальчиком, то помнит (а где же он сам был тогда и с кем?) сюда приезд русского путешественника, который из г. Астрабада проследовал в Бужнурд. Второй путешественник русский проезжал через селение лет 25–26 тому назад из Бужнурда в Нардин, а отсюда через с. Ромпан и с. Даркала в г. Астрабад. Хан помнит, что русские подарили ему (мальчику) полуимпериал. Оказывается, что п[олковник] Стюарт говорил неправду, рассказывая, якобы в него стреляли го кланы: он этой выдумкой хотел прикрыть свою поездку к ним».
Выступили с ночлега в с. Ромпан, простившись любезно с ханом только в I2h 05m утра.
Соседство юмудов[157] (2½-3 фарсанга) и беспрестанные набеги вынудили жителей поступить под покровительство туркменских ханов с уплатой им за это ежегодной определенной дани. Так, напр[имер], в сел. Ноудэ я познакомился с Ага-ханом (из таифе Кодрух), охраняющим это селение. Он со своими нукерами целый день
