нему, протянула дрожащую руку:

— Ты… ты…

Грохнул выстрел, женщина с криком упала на спину, опрокидывая маленький стол и кресла. Прозвенел колокольчик, стукнула громко дверь, и широкая фигура уже мелькнула за стеклом, убегая стремительно прямо сквозь поток машин на другую сторону улицы. Водители отчаянно сигналили ему, но мужчина, мчавшийся резкими зигзагами, оказался все-таки среди прохожих и затерялся между чужими спинами.

Лев было бросился ему вслед, но тут же передумал и кинулся к стонущей Хелен.

— Тряпки, полотенца, тащи что есть! — выкрикнул он бармену. — «Скорую», полицию вызывай. Скажи — срочный вызов всем патрулям, приказ полковника Гурова!

Шустрый паренек притащил ему ворох белых, выстиранных полотенец. Лев приподнял худенькое тело и принялся крепко перетягивать рану, чтобы остановить кровь. Выстрел пришелся прямо в ключицу, и теперь из перебитых вен потоком лилась кровь, растекаясь в лужицу на полу. Лицо Хелен наливалось на глазах мертвенной синевой. Но она неожиданно впилась пальцами в ворот куртки:

— Как больно!

Потом провела ладонью по шее, с удивлением посмотрела на алую жидкость на пальцах:

— Я умираю?

Лев честно ответил:

— Я не знаю. Вам нельзя говорить и шевелиться, «Скорая» едет. Но крови очень много.

Женщина закрыла глаза, слова давались ей все труднее, и все же прошептала:

— Я хочу все рассказать. Это Олег, он все придумал. Я шла сюда и думала все рассказать вам. Он так изменился после нашего приезда. Он стал совсем другим. Жестоким, как мой отец. Я просто хотела жить, как мне нравится, а не как мне приказывает папа. Всю жизнь он говорит мне, как жить. Из-за него я развелась. Из-за него училась на архитектора, а ведь я хотела стать ветеринаром. Поэтому я согласилась помогать Олегу. Я сразу сказала ему, что так строить нельзя, что все неправильно. Но он, он предложил обмануть отца, забрать все инвестиции себе, ничего не строить и потом просто начать новую жизнь. Я хотела новую жизнь для себя и Роберта, чтобы он не вырос таким же, как его дедушка. Жестоким и злым. Или не прожил свою жизнь зря, как я. — Из глаз женщины хлынули слезы, она втянула жадно воздух и тут же закашлялась. От резких движений на ее губах вскипели розовые пузыри крови.

Гуров с ужасом понял, что Хелен уже не помочь, ее не спасти. Кровь попала в легкие, и счет идет на секунды. Вдалеке выла сирена «Скорой», он подложил руку под голову умирающей:

— Роберт жив, вы все инсценировали?

Она застонала и открыла глаза:

— Спаси его, спаси, пока Олег не добрался до него. Роберт в гостинице «Парк Инн», номер сто три. Олег убьет его, чтобы все скрыть и сбежать. Он стал совсем другим, другим. Он всех обманул, он всегда обманывал. Инсценировал свою смерть, потом испугался вас и предложил сделать вид, что нас в котловане утопили похитители. — Она вдруг скривилась не то от боли, не то от стыда и раскаяния. — Прости, прости, это я бросила тот камень в тебя. Я, я хотела избавиться от тебя. Это все Олег, он сделал меня такой. Это сейчас был он, он! Я его узнала. Он снова притворился и обманул, теперь чтобы убить меня. Он всех, всех убил, всех… Он такой же жестокий, как отец, использовал всех. Он не любил меня, я поняла это и хотела все рассказать. Мы ссорились и ссорились, я хотела все рассказать про него, что он обманщик, убийца.

Глаза у Хелен начали мутнеть, дыхание стало тяжелым, с жутким предсмертным свистом. Она из последних сил прохрипела:

— Отец… скажи ему — я прошу прощения, это все от любви, теперь я знаю. Роберт, он ждет меня, спаси его… аэропорт, мы хотели в Италию… мне нравится море…

Тело на полу содрогнулось раз, другой и вытянулось, застыв навсегда. Лев бережно опустил женскую головку на пол. В остекленевших глазах отразились солнечные лучи, а на лице играла россыпь отсвета из разбитой зеркальной витрины. Он накрыл ей одним из полотенец лицо, пришла пора и ей отправиться в город мертвецов, что они построили вместе с Шануриным. Женщина только что призналась, что пыталась убить его там, рядом с котлованом — сбросила валун в надежде избавиться от настырного сыщика, что шел по пятам и никак не давал реализовать идею о новой жизни. И все же Гуров не был на нее зол, сейчас его волновало только одно — как поймать Шанурина. Тот слишком хитроумен и просчитал все пути для отступления, а значит, в гостинице, где находится Роберт Риккер, его не перехватить. В аэропорт ему тоже ехать опасно, сейчас будет объявлен план «Перехват» по всему городу, в том числе вокзалам и аэропортам.

Кафе наполнилось людьми: врачи, полицейские наряды; все задавали вопросы и пытались помочь ошарашенному бармену; фельдшер в синей форме «Скорой помощи» проверил пульс на белой шее Хелен, но только удрученно махнул рукой — все, мертва.

А Лев Гуров вдруг прикрыл глаза, чтобы солнечный свет не мешал ему сосредоточиться. Он слишком веселый и беззаботный, оперу же надо было почувствовать тот звериный страх, смерть, которая была внутри Шанурина. Чтобы предположить, что тот будет делать и как скроется от полиции. Под ресницами теперь была темнота, а не шумный мир, залитый солнцем, и Лев понял: «Олег пойдет туда, где было спокойно, где нет шума. Не будет рисковать и пытаться убежать далеко, спрячется там, где мало людей, где он проводил время раньше».

Опер вскочил на ноги, схватил за плечо бармена:

— Ты давно здесь живешь?

— Всю жизнь, — удивленно пробормотал парень. — А что?

Гуров нетерпеливо сжал пальцы, не замечая, что бармен сморщился от боли:

— Где тут стройка или заброшенный дом, есть?

Старший из опергруппы прервал их:

— Товарищ полковник, а женщина гражданская? Документов при себе нет? Грабителя вы рассмотрели, давайте ориентировку составим и район прочешем, пока далеко не ушел.

Лев остановил шустрого сотрудника:

— Это не ограбление. Это убийство, ему не деньги были нужны, а ее заставить замолчать. — Он кивнул на накрытое белым полотенцем тело, по которому все больше расплывались кровавые круги. — Да, пускай группу. — Он открыл в телефоне фотографию Шанурина. — Вот стрелок, его ищем, одет во все черное, шатен, около 28 лет, среднего телосложения и роста.

Опер фыркнул, выражая недовольство, что у нападавшего такая обычная внешность безо всяких примет, но пошел диктовать ориентировку в рацию.

Лев же снова встряхнул за плечо бармена:

— Ну же, куда вы лазили подростками? Есть какая-нибудь заброшка?

Парень закивал вдруг радостно:

— Есть, там больница старая, сгоревшая. Мы туда лазили привидений искать, она, говорили, вместе с больными сгорела. Это отсюда по улице налево, потом мимо школы, через двор и