Задача была не из лёгких — Гера тряслась и всхлипывала, не в состоянии сложить буквы в слова, а слова в осмысленные фразы — все попытки Амфитриты успокоить её пока не увенчались успехом. Ко всему прочему здесь их настигла целая волна новостей о глобальных катастрофах божественной и естественной природы: на западе материка началась война, южное побережье Австралии накрыло цунами, по всей территории Британии выпали кислотные дожди, пожары в лесах Сибири превысили все допустимые нормы. Богам нужно было действовать. Вот только Аида сейчас мало волновал мир, а Зевс пропал — из всех носителей верховной власти остался лишь Посейдон. Посейдон, который с начала времён не брал на себя полной ответственности: в дела Подземного мира он не лез, на Земле привык формально подчиняться Зевсу. Посейдон давно забыл, как это — владеть равной долей мира и принимать решения самостоятельно. Когда-то давно он верил, что в критический момент братья встанут с ним плечом к плечу, однако то время давно ушло. Сегодня именно Посейдон должен был взять в свои руки власть, власть гораздо большую, чем положено одному богу, чем сможет вынести любой из богов. Как и Аид, Посейдон прекрасно понимал каково это — стоять над пропастью и знать, что если сейчас ты не сделаешь шаг вперёд и не принесёшь жертву тёмной бездне, она поглотит всё, что тебе дорого, всё, что когда-либо существовало…

— Иди, — Амфитрита взглянула на него, — иди, я справлюсь.

— Уверена?

— Конечно, всё будет хорошо. — Амфитрита знала, он спрашивает, чтобы найти последнюю причину остаться, но остановить его сейчас — значило погибнуть. Волну кошмара, которая медленно накрывала существующий мир, мог сдержать только он. — Призови тех, кто способен помочь, оповести защитников фортов и крепостей, дай знать Амазонкам…

Посейдон кивнул.

— Будь осторожна, — он посмотрел ей в глаза и подмигнул, когда морской бриз сдул его рыжие волосы с плеч, а капли воды, скрутившись в водный портал, увлекли его за собой.

Амфитрита ещё какое-то время обеспокоенно смотрела на то место, где он стоял, а потом перевела взгляд на Геру. Та всё ещё тряслась, обхватив себя за плечи, и что-то бессвязно шептала. Амфитрита взяла её руки в свои, присаживаясь так, чтобы видеть её лицо.

— Гера, — твёрдо обратилась она и, когда Гера не отреагировала, повторила. — Гера, очень важно, чтобы сейчас ты рассказала мне всё. Поговори со мной.

Гера замотала головой и затряслась ещё сильнее.

— Гера, — Амфитрита сжала её левое запястье и провела над ним ладонью, оставляя круглую печать. Такую же, как была у всех, кто помогал Гефесту. — Ты в безопасности. Здесь тебя никто не найдёт, — Амфитрита выдохнула, заметив, что печать не исчезла.

Гера открыла глаза, растерянно осмотрелась и вдруг изменилась в лице, будто только теперь поняла, кто перед ней.

— Амфитрита? — недоверчиво спросила Гера. Она несколько секунд внимательно рассматривала её лицо, прежде чем перехватить руки и воскликнуть. — Амфитрита! Это ты? Неужели… я думала, я же… я… — Гера сделала паузу и помрачнела, — я потеряла силу. Последнюю оставила на Совете…

Амфитрита выдержала долгую паузу, затем встала, взяла стул и уселась рядом.

— Рассказывай всё сначала!

Гера вздохнула. Её рассказ был полон волнения, она сбивалась, теряла слова, плакала или смеялась как безумная, так что бедной Амфитрите приходилось иногда переспрашивать её.

— В последние века, — начала Гера, — всё было хорошо, — она подняла глаза на Амфитриту и горько усмехнулась. — Ты можешь представить? Зевс не изменял мне! Не изменял так долго, что я почти поверила в его любовь, а потом…

Амфитрита затаила дыхание, предчувствуя некое важное для себя открытие.

— Потом почувствовала её, — продолжила Гера, — женщину…

— Как это почувствовала? Ты не видела его любовницу, но чувствовала её?

— И да, и нет, — Гера пожала плечами. — Сначала я гнала эти мысли, потом думала, что мне показалось, но с каждым новым ощущением присутствия этой женщины я слабела. Меня стала мучить паранойя, я искала её везде, я следила за Зевсом, я делала немыслимые вещи по поимке любовницы, но не находила её. Это сводило меня с ума, а ещё и моя сила стала медленно исчезать… Я не понимала, что со мной. Бессмертие оставалось, но я больше ничего не могла, ничего, понимаешь? — она рассмеялась, и смех её был приправлен горечью и безумием.

— И… ты нашла её? — поторопила Амфитрита, жаждущая узнать завершение истории. — Эту женщину?

Гера неопределённо качнула головой.

— Нет… но я начала замечать вещи похуже. Проблемы с божественной силой не только у меня, но и у Зевса.

— У Зевса? — воскликнула Амфитрита от неожиданности. — Но сегодня на Совете мы все были свидетелями, сила Зевса не исчезла…

— Нет. У него иначе… — Гера потёрла переносицу и поправила длинную чёлку. — У Зевса не так, как у меня. В его божественность и разум кто-то методично и настолько ювелирно вмешивался, что даже Пифия или сами Мойры не смогли бы найти причину проблем. Кто-то манипулировал Зевсом, кто-то заставлял его принимать решения, которые он в здравом уме не принял бы. — Гера повела плечами. — Конечно, вмешательство было столь тонким, что никто, кроме меня, не смог бы этого увидеть… и, вероятно, поэтому враг сделал всё, чтобы я сошла с дистанции. Чтобы я не вмешалась. Кто-то точно знал, что я не обращусь за помощью к сёстрам, и что мне не хватит духа просить о помощи Аида или Посейдона.

Амфитрита открыла рот, собираясь возражать по многим пунктам, но на последних словах Геры передумала и легко коснулась её руки.

— Мы с этим разберёмся, — пообещала она, — обязательно. Сейчас важно сохранить тех, кто остался. Скажи мне, ты можешь помочь нам? Насколько всё плохо? Ты способна взять в руки оружие?

Гера посмотрела на неё как на идиотку. Она всегда так смотрела на других, когда ей казалось, что она достаточно ясно изложила свою мысль.

— Думаешь, я преувеличиваю? — она щёлкнула пальцами. Ничего не произошло. — Зевсу бы не пришлось защищать меня на Совете, если бы я могла хоть что-то. Моя сила, мои способности… — Гера отчаянно взглянула на свои ладони. — Я больше не богиня.

— Скажи, что я могу для тебя сделать? Скажи, и я постараюсь…

— Не надо, — Гера схватила её за руку в просьбе замолчать, — пусть Посейдон вернёт Зевса целым и невредимым. Этого будет достаточно

***

В одной из спален в пристройках мастерской на Лемносе распахнулась дверь. Гефест завёл внутрь вырывающуюся Афродиту, крепко придерживая за руку, она отбилась от него, поправила рукава на плечах и замерла в центре, спиной к нему, скрестив руки на груди. Гефест плотно закрыл дверь.

— Это