Шрифт:
Закладка:
Куталион пожал плечами, опустился рядом.
Лес вокруг был молодым и зелёным, однако оба эльфа знали: впереди уже начинаются сохранённые чарами древние ясени с сиреневой листвой, а также те из не существующих ныне деревьев, что не удалось спасти, зато прекрасно получается создавать иллюзию их жизни. Тем же, кто находился за Завесой, чудеса видны не были.
— Это всё для твоего короля, — Эол небрежно толкнул сумку. — Там есть один подсвечник, который я бы попросил тебя затолкать ему в то место, которым он чаще всего думает, но знаю — ты этого не сделаешь, поэтому не стану предлагать выгодное сотрудничество. Расскажи лучше, как дела у Лутиэн.
Белег сразу же погрустнел и смутился, брат Тингола посмотрел на него и расхохотался.
— Послушай, приятель, — толкнул он воина в плечо, — давай я тебе деву подарю? Надоела она мне — не уживёмся, чувствую. Ты о ней позаботишься, пригреешь на груди. Она умеет усердно прислуживать, просто не понимает некоторых вещей, которые для меня принципиальны. Но она хорошая.
— Женщина — не вещь, которую можно подарить, — недовольно отозвался воин.
— Могу продать за мирианы, — снова захохотал, криво скалясь, Эол, — ты хоть знаешь, что это такое? Они в Дориате в ходу?
По реакции Белега стало понятно — ответ отрицательный.
— Ты спрашивал про Лутиэн, — перевёл тему дориатский защитник, — она стала ещё прекраснее, чем была ранее. Лучи луны делают белоснежную кожу ещё белее, а свет солнца сияет в волосах и глазах. И я счастлив хранить её покой.
— Тебе надо жениться, — словно неразумному мальцу, сказал воину брат короля, — пойми, дурак, если ты не заведёшь семью, стремление о ком-то заботиться заставит тебя опекать любого нуждающегося. Но беда в том, что не каждый, кто кажется слабым и неразумным, действительно таков. Твоя опека будет не нужна, и рано или поздно ты получишь за свою заботу совсем не ту награду, на какую рассчитываешь.
— Ты женился? — то ли в укор, то ли просто спросил Белег.
— У меня нет столь ярой потребности кого-то защищать, — хмыкнул Эол. — Я так понимаю, в Дориате всё по-прежнему. Жаль, я надеялся, моему братцу кто-нибудь хорошенько поправил рожу. Но раз ничего не поменялось, — изгой поднялся, накинул плащ, который помимо кожаных штанов и сапог был единственной одеждой, — пойду. А моё предложение в силе.
— Я никогда не соглашусь на такое! — крикнул вслед собрату Белег, постоял какое-то время, поднял сумку с ценностями для сокровищницы своего короля и ступил за Завесу.
Волны разошлись по воздуху и быстро растаяли, будто их и не было.
***
Разделённый рекой надвое королевский дворец Химлада таял в предрассветном тумане, шпили скрывались в дымке, мосты то показывались, то исчезали среди белёсых прозрачных волн, влажный холод здесь ощущался сильнее.
Сопровождаемая пограничной стражей, Ириссэ спешилась, посмотрела на верных короля Туркафинвэ:
— Может быть, позволите мне ехать дальше одной? Не заблужусь — не бойтесь.
— Нам запрещено пропускать Нолдор Второго Дома, — в очередной раз пояснил воин в ало-звёздном, — для тебя, леди, мы и так сделали исключение, позволив доехать до дворца.
— Словно я ваша пленница или преступница, — гордо заявила дочь верховного нолдорана. — Это оскорбительно!
— А для нас оскорбительно присутствие на нашей земле родни узурпатора, — угрожающе оскалился страж.
«Говори, что хочешь, — подумала Ириссэ, завлекательно поправила волосы, вытянула шею, расправила плечи, выставляя напоказ грудь, лишь слегка прикрытую расшнурованной рубашкой. — Я ведь знаю, что если захочу, ты станешь ползать передо мной на коленях и клясться в любви».
Абсолютно уверенная в своей неотразимости, дева взглянула на вышедших навстречу дворцовых слуг. Да, они смотрят без восхищения, но это лишь потому, что самой Ириссэ не требуется их поклонение.
— …и никто не смеет являться в Химлад без особого приглашения или предварительного договора с принимающей стороной, — прозвучали последним аккордом слова красно-звёздного эльфа, на первый взгляд безоружного. Конечно, зачем слуге меч?
— Я не просто девчонка без рода и племени, — зло сверкнула глазами дочь верховного нолдорана, — но не стану кичиться происхождением, чтобы никого здесь не опечалить. Скажу лишь, что не уеду и дождусь возвращения Туркафинвэ Феанариона. Если меня не пустят во дворец, буду спать на улице.
***
— Пусть ночует, где хочет! — выпитое вино сделало речь Тьелкормо невнятной. — Пока она на моей земле, я не вернусь!
***
— Я буду ждать, сколько придётся!
***
— Тогда я поселюсь в лесу!
***
Жалея, что позволил отцу уговорить себя остаться в Химладе за главного, принц Тьелперинквар Куруфинвион с досадой и недоумением наблюдал, как дочь Нолофинвэ, с усердием, явно унаследованным от увенчанного не самой лучшей славой родителя, добивается, как и в своё время глава Второго Дома, того, что ей принадлежать не может.
Тьелпе хорошо помнил, как страдал дядя, знал по себе, что такое безответное чувство, и насколько безжалостны порой к мужским сердцам женщины, поэтому не испытывал никакого сострадания к Ириссэ, однако всё же настоял, чтобы, пусть и нежеланную и незванную, гостью впустили во дворец на северном берегу, где жил король Куруфинвэ, и выделили покои. Дни сменялись ночами, глупое бессмысленное противостояние продолжалось, радовало лишь одно: Ириссэ не пыталась давить на принца, выпытывать местонахождение его отца, требовать писем с особым содержанием или поддерживать и принимать её сторону. Дочь верховного нолдорана просто ходила по коридорам с гордым видом и воротила от всех и всего нос. Её присутствие стало даже привычным и чем-то обыденным, поэтому Тьелпе почувствовал себя странно, когда однажды не встретил Ириссэ ни во дворце, ни на мосту, ни во дворе, ни на площади.
Оказалось, дева всё же решила найти Тьелко сама, устав от ожидания, и, казалось бы, это хорошо, но принц Тьелперинквар Куруфинвион не мог отделаться от крайне неприятного предчувствия, словно произошло нечто непоправимое.
Но… что он мог сделать?
Чёрная звезда 2. Tancave
Знаешь, любимая, чёрное — это
Как небо без звёзд, как земля на рассвете.
И с чернотою моё очевидно родство.
Знаешь, любимый, белое — это
Как
