Шрифт:
Закладка:
Промелькнула мысль о том, что два равноправных языка Гондолина всё равно не совсем равноправны, и Синдарин слышится гораздо чаще, однако король Тургон слишком хотел, чтобы всё было хорошо, чтобы думать о подобном. Синдарин проще — вот и используется шире. Даже Пенголод пишет летописи на двух языках, и Квэнья встречается всё реже.
Разве что в тайном крыле библиотеки, отмеченном на всегда запертых дверях золотисто-розовым цветком, содержались записи только на наречиях Валинора, но в это книгохранилище никому не было входа. Летописец не говорил, что надеется однажды привести в тайный город любимую женщину и отдать ей огромное помещение для работы и отдыха, однако Турукано понимал это без пояснений.
В такие моменты начинало казаться, что Гондолин основали неудачники, не прижившиеся в других землях, отвергнутые, брошенные, осиротевшие, нищие…
Как и несчастное белое деревце, случайно найденное в лесу и ставшее символом города. Однако было обстоятельство, внушавшее новоиспечённому королю уверенность в правильности действий: когда эльфы, придя в долину, начали удобрять почву, на ней стали расти берёзы, пусть и не такие, как были до Исиль и Анар, не те, что стали знаменитыми кораблями. Берёзы уже не были полностью белоснежными с серебристой листвой, как символ города-мечты, но понимание, что удалось воссоздать Белую Рощу, окрыляло.
— В моём дворце история Арды должна быть рассказана лучше, чем на Таникветиль, — заявил сам себе король Тургон, продумывая, что скажет мастерам, которым предстоит воплотить его замысел. — Поручить работу необходимо Нолдор, Тэлери и Авари в равной степени! Нужно научить валинорскому мастерству всех, кого заинтересуют его секреты! Пусть основательность и изобретательность Голодрим объединится с упрощённой лёгкостью Синдар, а Мориквэнди внесут в общее творение контраст, добавив тёмных тонов. Но эта тьма не станет искажением! Это будет изначальный звёздный сумрак, пробудивший эльфов, которому остались верны отрекшиеся от зова Оромэ. Пусть новый прекрасный безопасный мир будет крошечным островком среди Искажённой Арды, зато здесь воцарится покой и любовь, и это именно то, что мечтала дать своей дочери лучшая женщина в Эа. Зима закончилась!
Примечание к части Песня "Просто кончилась зима" Алёны Свиридовой
Примечание к части В конце нца
А ещё есть песня из мюзикла "Гиперборея. Симфония северного ветра" "Венок" Фальшь наказуема
Иттариэль кружилась в танце, поднявшись на самую высокую из построенных белокаменных стен дворца. Легко взлетая на зубцы, высоко поднимая изящные ножки в мягких серебристых туфельках и делая плавные движения руками, невообразимой дугой выгибая спину, золотоволосая принцесса в лёгком платье, состоявшем из множества тончайших лент разной ширины, казалась солнечным лучом среди кружева облаков, обещавших тёплую ясную погоду.
Многое изменилось вокруг. Больше нет привычного зеркального зала и шума моря за окном, а менестрель играет не так свободно, смущённый ревнивым взглядом супруги, носящей дитя. Да и сам Эгалмот уже не просто музыкант из Невраста — он лорд Дома Небесной Дуги, давно не исполняющий задорные песенки, разгуливая по улицам. Возможно, он и для Иттариэль не играл бы, не будь она принцессой — не отказывать же дочери своего короля!
Иттариэль видела перемены, но не желала их замечать. Пусть всё будет иным, пусть. Но танец останется прежним.
И так же неизменно парят в головокружительной высоте орлы с золотым оперением.
***
Ириссэ проводила взглядом пару птиц, появление которых среди облаков всегда казалось ей не добрым, но дурным предзнаменованием. Мельком посмотрев на племянницу, купавшуюся в музыке и восхищении подданных, сестра короля подумала, что любовь народа — безусловно важная вещь для правящей особы, но завоёвывать её надо всё-таки иначе, однако глупая дева слишком слаба для настоящих поступков, а вечно нянчиться с ней и тащить в верном направлении нет никакого желания.
Самой же Ириссэ сейчас совсем не нужен был народ и его доброе отношение. Белая Дева точно знала одно: в городе она не останется, но где селиться в таком случае? Каменные Врата — точно нет. Крепость-страж — это тюрьма, клетка, ловушка для дичи, а не жилище охотника, как уверяют Орлы.
Но и Деревянные Врата тоже не подходят: там свободы больше, да только жить, постоянно помня о незримой границе, за которую нельзя уходить, — это тоже невидимая цепь, ошейник от которой с каждым днём сильнее давит на горло.
Орёл и орлица, сверкая золотом оперения, показались в разрыве облаков, день становился теплее.
«А ведь я сама виновата в своём непокое, одиночестве и метаниях, — подумала вдруг Ириссэ, смотря за птицами, у которых, наверное, скоро будут птенцы. — Я сделала выбор в пользу отца, родства с которым теперь стыжусь. Да, Тьелко тоже хорош! Он убийца и трус, бросивший брата в беде, но если бы я была рядом, возможно, жизнь сложилась бы иначе».
Дочь верховного нолдорана подумала, что прошлое всё равно не вернуть, и отношения с оскорблённым гордым Феанарионом никогда вновь не станут доверительными и тёплыми, но…
«Я обязана перед ним извиниться. За сломанную судьбу, за свою трусость, за глупость, за то, что не ценила любовь».
Ириссэ не признавалась даже самой себе, что мечтала вновь быть вместе, ведь кем в таком случае она станет для Тьелко? Да, можно надеяться на прощение и свадьбу с последующим совместным правлением благодатным Химладом, но это глупо! Глупо! Какой бы сладкой ни казалась мечта, как бы ни грела она сердце. Однако… Что, если Турьо позволит уехать? Вдруг Тьелко не откажется выслушать?
Дальше в дело вступит проверенный способ убеждения мужчин, и
