Шрифт:
Закладка:
— Вот новости! — зло сощурился «монстр». — Птичка прилетела и ми-ило так щебечет! С чего бы столь усердно пушить хвост, желторотый?
— Я случайно узнал, что в моём роду был величайший мастер Валинора, который прославился ювелирным мастерством. И кузнечным тоже.
— Феанор? Ты не шутишь? — выпучил глаза Салгант.
— Дальняя родня, я полагаю, — отмахнулся Рог. — По линии матери. И наш орлёнок решил, что хочет быть, как знаменитый родич, кузнецом? А что ж ко мне-то пришёл? Я ведь просто бывший раб Моргота. Недостоин я столь высокой чести.
Келебрех вздохнул.
— Лорд Арфист, — серые глаза молодого эльфа стали грустными, — если уговоришь Рога учить меня, я обещаю бесплатно украсить твой дом кованым декором.
— А вот это было подло! — расхохотался кузнец. — Ладно, я не хочу выслушивать аргументы Талагана. Согласен, птенец. Приходи завтра, а пока либо пей и говори про что-то приятное всем, либо проваливай к невесте. Когда у вас свадьба?
Келебрех улыбнулся, налил себе и собратьям вина:
— Скоро. Можете начинать готовиться.
По лицу лорда Арфиста стало ясно, что он уже заранее не рад предстоящему обязательству преподносить дары, и это показалось очень смешным. Решив отвлечь внимание друзей, Талаган снова тронул струны:
— Есть только миг между прошлым и будущим.
Именно он называется «Жизнь».
Примечание к части Песня из к/ф "Земля Санникова" "Есть только миг"
Чему не научили Валар
Город медленно рождался из когда-то неотёсанных скал, словно скульптура — из куска мрамора в руках вдохновлённого идеей мастера.
«Всё-таки Валар не умеют создавать Красоту Завершённую, бросая любое творение на стадии заготовки. Видимо поэтому Эру и населил Арду своими Детьми, чтобы те талантами и усердием украсили мир по-настоящему, преобразовывая Материалы в Шедевры».
Посещавшие всё чаще подобные мысли со временем переставали казаться странными:
«Разве неправда, что Красота Изначальная — горы, пещеры, песчаные берега, холмы и реки — намного проще и оттого менее интересна, нежели обработанный эльфами камень или сверкающий металл, спрятанный глубоко в земле и вовсе не видимый глазу? Зелёный склон, увенчанный прекрасным замком, коронованный ажурным мостом поток, украшенный сложными узорами подземный коридор — разве это не лучше любой дикой необузданной картины Арды? Да, эльфы пришли в мир, чтобы сделать то, на что не способны Валар. Или способны, но слишком ленивы для создания сложного, прекрасного и гармоничного. Венец их Творения — Арда Искажённая, каждый аккорд в Теме которой звучит диссонансом. Мы сможем подняться выше Айнур в своём мастерстве. И Песня Гор станет исполняться без фальши».
Турукано отошёл от окна, бросив последний взгляд на небо: белые и серые, прозрачные и тяжёлые облака, обгоняя друг друга, деформируясь, сливаясь и распадаясь, неслись стихийной лавиной, гонимой чудовищной силы ветром.
Да, где-то там, над горами, бушуют страшные ураганы, но их отголоски не долетают в тайную долину. Здесь тепло и тихо, даже когда холод или зной воцаряются в окрестных землях.
«Тебе бы понравилось в Ондолиндэ, — мысленно обратился к жене король Тургон. — Может, замкнутая территория вызвала бы у тебя недовольство, зато брату некуда бежать. Ты в любой момент могла бы показать ему, кто здесь лучший боец».
Закрыв глаза, владыка провёл ладонью по столу, спинке стула, тронул узор на скатерти.
«Ночь нас подождёт.
Не зажигай огня —
С тобой сияние звёзд.
Здесь так хорошо!
Не потревожит сон
Сомнения стон
И жалобный перезвон.
И навсегда с тобой
В памяти образ мой».
Уже не хотелось проклинать смертносные Вздыбленные Льды, пустота в душе перестала причинять боль. Турукано не знал, как отреагировал бы, если бы какая-нибудь дева влюбилась в него, зато прекрасно знал мнение своего Орла, поэтому предпочитал даже не думать о подобном. Любви всё равно уже никогда не будет, а король может править и без королевы.
«Просто кончилась зима!»
Раньше, думая о том, что не сделал всего для супруги, лишил чего-то важного, и тем самым толкнул на роковой поступок, перечеркнувший возможность остаться в Валиноре, Турукано чувствовал, как холодеют руки, тело становится безжизненным, а сердце будто замедляется, но теперь пришло иное понимание: это Валар не смогли сделать для эльфов главное. Дав ресурсы, небрежно созданные, будто наскоро и без души, Владыки, не умеющие любить сами, не научили любви Детей Эру, а кто умел — тех попытались уничтожить, поставив перед страшным выбором: чувства и лишения или унижение и комфорт. Придумав для аманэльдар удобные вовсе не для них правила, заставляя жить под постоянным надзором, хозяева мира учили подчинению и послушанию, не интересуясь, искреннее оно или нет.
Но те, кто не любят друг друга, не смогут жить в мире! Не станут проявлять сочувствие и уважение! Не поймут, не простят, не захотят сопереживать!
Турукано взглянул на резные своды. Во дворце Манвэ на горе Таникветиль каждому гостю открывалась история Арды. Картины, лепнина и скульптуры оживали, рассказывая прекрасные легенды о сотворении мира Песней, о Темах каждого Вала и Майя, о том, как сплеталась ткань бытия, и как призрачное видение шара обратилось плоской твердью, на которой предстояло проснуться жизни.
Вспоминая, как ходил по волшебным коридорам вместе с женой, Турукано снова критически осмотрел собственные покои.
«Но в дальнем краю
Светится дождь во мгле,
Играя с мокрой луной.
Дай руку свою,
Я расскажу тебе,
Как быстрая тень
Манила вслед за собой,
Но наступил тот день,
И мы нашли дорогу домой».
— Я дома, — похоже, убеждал сам себя король. — Я — владыка тех, кто отрёкся от Валар. Одни раньше, другие позже. Да, Нолдор пришли в Эндорэ дорогой крови, нам в спину бросали угрозы и проклятья, но наш путь всё равно ведёт к свету. Мы отреклись от Валар, но это не обида и не месть, а лишь признание
