— Так ты выдумываешь! Теперь многое становится понятным: помнится, ты сочинял, что мечтаешь о браке с юной глупышкой-альтьерой, которая рожала бы тебе детей, а по утрам провожала в дальний пусть с платочком в руке, утирая им бриллиантовую слезу.

— Не мог я такого насочинять, не ври.

— Было-было.

— Тогда не буду спорить, почти королева не может ошибаться в воспоминаниях, — серьезно кивнул Дарлан. — Полагаю, некоторые мечты должны греть бушу и мечтами оставаться, иначе какой от них толк. Разве я уже этого не говорил?

Мы остановились у Храма, белая аллея чернисов покрылась алыми цветами — без сомнений, работа старика Луциана. Сам он стоял поодаль и широко улыбался. Конечно, и он был одет в белое — дань традициям.

— Александр может прожить еще долго, — сказала я, оторвав взгляд от Лу.

— Королю желаю только доброго здравия, — ответил Дарлан. — Но вынужден уточнить, что есть долго? Несколько дней, месяцев или даже лет? О, последнее будет мучением, но ради вашего прошлого он, пожалуй, помучается. И ты помучаешься вместе с ним, ведь Посмертье будет взывать к Новой Крови, придется сопротивляться и не отвечать, а ну как ответ прикончит Александра… и тебе, можно сказать, повезло: со слабостью Александр стал мыслить яснее, раньше власть над Армией туманила его разум настолько, что любимая супруга оказалась запертой в башне, не стоит забывать об этом, — он покачал головой и улыбнулся: — К счастью, его величество взял себя в руки и решил хоть раз поступить правильно. Отпустить Августу, подарить ей детей, отпустить тебя тоже… он уйдет через десять дней, о чем сообщил Храму.

— И ты, надо думать, это решение ему подсказал, как ранее подсказал не донимать меня визитами, раз я все равно ничего не помню. Даже не надейся, Дарлан, что такие подсказки сработают со мной, я знаю тебя слишком хорошо.

— Пусть эта мысль согреет тебя сегодняшней ночью. А если нет… говорят, Актера видели в Славии, да не где-нибудь, а в самом дворце! Не иначе как смазливой рожей пробивает путь наверх, чтобы потом прийти за тобой. Но если хочешь, можем вызвать его официальным письмом и даже выделить обратно театр. Тут всяко удобнее ожидать удара.

— Не нравится тебе, что он остался жив, не так ли?

— Не нравится, хотя ты права — его опасность уже не та, что прежде. Ни сивилл, ни мертвецов, остального мы тоже его постепенно лишим. И никто не вспомнит прошлого короля-самозванца… да и сколько ему осталось в этой Славии? При самом удачном раскладе лет пятьдесят, — он улыбнулся и подал мне локоть: — А теперь помаши людям, Иделаида, и идем в Храм. Пора выдавать тебя замуж за короля.

Конец.