Шрифт:
Закладка:
Он промолчал, взгляд его был мутным.
А мне в Посмертье было легко, я и забыла, как тяжело здесь находиться живому человеку… что на уши и сознание постоянно что-то давит, то ли прибивая к полу намертво, то ли выталкивая прочь. Сейчас же… может, я чувствовала что-то поначалу, а теперь ничего. Даже свет не слепил, а зрение прояснилось — я видела больше, чем раньше. Видела, как живут мертвые. Видела остатки кострищ и кости, видела, что здесь все осквернено и пропитано кровью.
Но еще я чувствовала.
Чувствовала, что где-то далеко есть жизнь, и эта жизнь ко мне стремится.
ГЛАВА 30. Новая Кровь
Два слова сплетутся в одно, в то, что нам суждено. И окрасит землю новая кровь, и поднимутся мертвые вновь.
И станет новой Мертвая Земля, и уйдет ее прошлое без следа. Королева взойдет на мертвый трон, а рядом с ней окажется он. Тот, кто изменит крови закон.
Из закрытой литературы Храма. Предсказание скельты Анны.
— Надо выбираться, — я тряхнула Хала, оглядываясь по сторонам.
Разом вспомнились все истории об Александре и мертвых: его первые попытки возглавить Армию были сложными, если не неудачными, и в этом становлении он потерял многих. А сейчас, прямо сейчас, мертвые тянулись в мою сторону. К Аллигому. Туда, где их ждут с огнем и наверняка сожгут, раз уж это без проблем получалось раньше. И я не знала, как шествие мертвых остановить, не было возможности научиться или попробовать. С сивиллами, контролем и землей я хотя бы сталкивалась.
— Нас будут ждать, ведь так? — спросила я, уже зная ответ. — Сколько человек, Хал? Как много человек там будет?
Он промолчал.
— Я убью живых ради мертвых, если ты не поможешь.
— Ты не убийца, — ответил он. — За твоей угрозой пустота.
— Не убийца. Тем сложнее мне будет после, но пустоты за моими словами нет… уж ты-то должен понять. Сколь сильно бы ты не ненавидел Дарлана, в конце концов сам превратился в его ухудшенную версию. Я не хотела замечать сразу, игнорировала очевидное, но Хал… договор с Хаконом Армфантеном мог заключить Дарлан, но даже он не позволил бы мертвой науке распространиться настолько, что Мертвоземье вот-вот из-за нее погибнет. Я помню тебя другим человеком, помню, как ты восхищался моими попытками сохранить жизни людям, которых окружающие ценят на уровне грязи под ногами. Ты был неравнодушным! — это я почти выкрикнула, столь велика была обида на все. — Тебя любили за справедливость и попытки что-то изменить, пусть даже и в пределах Низменности. Там было спокойно благодаря тебе, так говорили многие. За тобой пошли, за тебя умирали, как не умирали за Роксану или других королей. Но сейчас сама Мертвая Земля умирает благодаря тебе. А я просто хочу все исправить и пролить при этом минимум крови. Сохранить жизни без «жертв необходимости», без показательных казней, ведь все это в моих силах.
И опять в ответ тишина.
Я подошла к нему, взяла в руки его лицо:
— Хал… это ты вернул меня к жизни, слышишь? До встречи с тобой я не жила, а существовала. Даже в прошлом… пока не появился ты, я сидела в добровольном заключении, имея славу неприятной алкоголички. Необходимость противостоять тебе вернула меня к жизни, ты дал мне направление, с которого я уже не собьюсь, ведь отныне ты всегда будешь моим ориентиром. И сейчас… я ничего не помнила и скорее существовала, пока не оказалась рядом с тобой. Тогда я поняла, что такое жить, чувствовать, любить и ненавидеть. А это так много эмоций, настолько сильных, что Посмертье отступило за несколько дней. Ты правда вернул меня, вернул мне память. И ты можешь вернуть Мертвоземье.
Он дернул головой, избавляясь от моих рук и сказал:
— Пошла ты, Ида.
— Хорошая фраза, Хал, — я шагнула назад. — Помнится, я использовала ее, когда ты был прав, а мне это не нравилось. Или когда ты выигрывал, что мне тоже не нравилось. Не зря говорят: если ненавидишь, тебя победили.
— Ты ничего еще не выиграла, даже наоборот. Опустилась до речей о любви и благодарности, надо же… не замечал за тобой раньше подобных сантиментов. Решила отправить меня по миру не просто так, а доверху наполненным теплыми воспоминаниями о финальной речи, чтобы бродил я с благодатной улыбкой на устах? Такого никогда не будет.
Я вздрогнула, то ли от его слов, то ли от ощущения… та самая жизнь из Посмертья, что стремилась ко мне, приближалась. Быстро и неотвратимо, несмотря на мои попытки происходящее остановить. Хотя какие там попытки… мысленные указания, отправленные в пустую белизну Посмертья.
Луциан с его заумными речами, Хал с его упрямством, Дарлан с многоэтажными интригами, маячивший на горизонте Храм… я подошла к Халу и ударила его так сильно, как только могла, вкладывая всю свою боль и все разочарование в этот удар. Луциан такому не учил, он учил отражать атаки или вставать на чью-либо защиту, и я всегда следовала этому правилу неукоснительно, нарушив его впервые в жизни. Не могла больше говорить, убеждать, спорить… Посмертье гудело, предвещая скорую беду, в такие моменты надо действовать быстро.
Хал был дезориентирован, на него давило Посмертье, он почти не сопротивлялся, когда я тащила его за собой. Все будет не так, я не оставлю Хала здесь, не воспользуюсь его отсутствием. Не позволю мертвым его затоптать и… не причиню вред, как мечтал Дарлан. Все будет не так.
С каждым новым шагом гул нарастал — к нам что-то приближалось.
Но и мы приближались к выходу, едкий запах дыма становился все острее и резал глаза. Так охранялся от мертвых Тенет, так охранялся теперь и Аллигом. Сражения шли везде, даже в Посмертье, и Хал везде нашел способ противостоять мертвой Армии. Но разве в этом можно было сомневаться.
Время в Посмертье течет иначе, поэтому огонь здесь поддерживать просто. При достаточном количестве материала, он прогорит… сколько? Несколько месяцев, если брать время поверхности. Нужно лишь спускаться и охранять. Мертвые огня не боятся, но горят до костей. Поэтому огня боится тот, кто ими командует, кажется, в этом случае страх за мной.
Огненная стена выросла
