даже не пытался действовать скрытно.

Я свернула на знакомую дорогу, потом на следующую. Про себя я молилась, чтобы нужный мне человек оказался дома. Наконец, последний поворот – и я уже выруливала на подъездную аллею Альмы Трент.

Я выключила зажигание. В доме неистово залаяла собака, на крыльце загорелся свет. Я вздохнула с облегчением.

Альма открыла дверь и вышла на крыльцо, одетая в джинсы и темно-синюю толстовку с капюшоном, волосы собраны сзади в хвост. Она взглянула на меня, по-прежнему сидящую в машине, затем ее тяжелый взгляд переместился на другую машину, стоявшую на въезде на холостом ходу. Женщина смотрела на нее до тех пор, пока Каллум наконец не уехал.

Дрожащей рукой я открыла дверцу и вышла.

– Добрый вечер, Карли, – сказала Альма в своей обычной неторопливой манере. – У тебя, кажется, небольшие неприятности?

По ее тону было ясно, что она готова к любым передрягам. Долгие годы она сама искала с ними встречи, вместо того чтобы держаться от них подальше.

– Кажется, да, – ответила я. – За мной увязался один парень.

– Какой грубиян. Если хочешь, я могу с ним поговорить. Некоторые парни не понимают, пока им не объяснишь.

– Его зовут Каллум Макрей.

Альма оцепенела. Впервые с нее спала маска уверенного в себе полицейского.

– Ясно, – сказала она. – Не знала, что вы с Каллумом знакомы.

– Это странная история. Мы познакомились в Центральной библиотеке Фелла. Я изучала местные архивы, и он сам ко мне подошел. Но теперь я думаю, может, он искал меня нарочно.

– Каллум производит приятное впечатление, но иногда ведет себя слегка нервно. Не хочешь зайти на чашечку чая?

Я шагнула вперед, но отвечать на ее вопрос не стала.

– А вы ведь работали в ту ночь, когда пропала моя тетя Вив, да?

На долю секунды Альма замешкалась:

– Работала.

– Но о том, что она пропала, вы узнали только четыре дня спустя, когда об этом заявили в полицию.

– Как еще я могла узнать?

У меня было лишь предчувствие. Ничего больше. Но каждая клеточка моего тела и мозга подсказывала мне, что я права.

– Я просто думаю, может ли быть так, что в ту ночь моя тетя не умерла. Что она выжила, а умер кто-то другой.

– Карли, – сказала Альма, – тебе действительно стоит зайти на чашечку чая.

– Пожалуй, нет. Думаю, что я никуда с вами пойду. И с Марни Кларк тоже. Вы ведь наверняка слышали про труп, который я нашла в багажнике сегодня утром?

Альма не сводила с меня глаз. Но что я могла прочитать в ее взгляде? Жалость? Доброту? Страх? Ровным счетом ничего. Только теперь я понимала, насколько хорошо Альма научилась скрывать свои мысли, проработав несколько десятилетий среди мужчин-полицейских будучи единственной женщиной.

– Да, я об этом слышала, – сдержанно отозвалась она.

– Я думала, это моя тетя, но в полиции сказали, что это мужчина. А потом мне позвонил Каллум и рассказал безумную историю о том, как его дедушка пропал примерно в то же время, что и моя тетя. И я точно знаю, что он не обманывает, потому что в ноябре восемьдесят второго года пропал человек по имени Саймон Хесс. Его жена решила, что он ее бросил, и ей стало настолько стыдно, что она решила не заявлять об исчезновении в полицию. Саймон Хесс работал торговым агентом. Точно так же, как тот мужчина, с которым видели Бетти Грэхем накануне ее смерти.

– Каллум зациклен на некоторых вещах. Одна из них – исчезновение его деда. У него всегда было немного не в порядке с головой. Нам кажется, что у него пограничное расстройство.

– Кому это «нам»? – спросила я.

– У него не раз были проблемы с полицией. – Альма проигнорировала мой вопрос. – Обычно из-за того, что он пристает к девушкам. Но стоит с ним поговорить, он прекращает. Он больше тебя не побеспокоит, если я с ним потолкую.

– Это не поможет, если он и впрямь верит, что моя тетя убила его дедушку и спрятала тело в багажнике.

Альма молчала.

– Так она и вправду это сделала? – настаивала я.

– Ты ведь знаешь, что я не могу ответить на этот вопрос.

– Тогда я отвечу на него сама. Марни сказала, что где-то в «Заре» лежит блокнот, который мне стоит прочитать. Пожалуй, я так и сделаю.

– Ты разговаривала с Марни? – Альма была потрясена. – Блокнот у тебя?

– Вот как раз собираюсь его забрать. А потом встречусь с ней.

Женщина замешкалась, но потом кивнула.

– Она права. Время пришло.

По телефону Марни сказала: «Сейчас самое подходящее время, чтобы выпустить все это наружу. Рано или поздно это должно было случиться, хочу я этого или нет». Но почему сейчас? И при чем тут я?

– Что я найду в блокноте?

– Увидишь, – Альма повернулась к двери, но потом снова взглянула на меня: – Иди, познакомься с ней. И сделай все, что она попросит. Это мой тебе совет, даже если ты в нем не нуждаешься.

Она отвернулась, зашла в дом и закрыла за собой дверь.

Пока я ехала в мотель, никто не преследовал меня по темным дорогам. Я работала в тот вечер? Уже и не помнила. Может, я решила уволиться. Может, меня уже уволили. Все это не имело значения.

Вывеска горела, мигая до боли знакомыми словами: «СВОБОДНЫЕ НОМЕРА! КАБЕЛЬНОЕ ТВ!» На парковке стоял пикап Ника, входная дверь была закрыта, внутри – темнота. Припарковавшись, я вышла из машины, и лицо мне обжег ледяной ветер. В воздухе повисла тишина, не считая прогромыхавшего в отдалении по Шестой магистрали грузовика. Пахло опавшими листьями, сыростью и бензином.

В каком-то извращенном смысле именно здесь я чувствовала себя как дома. Именно «Вечерняя заря» стала местом, где мне полагалось быть.

Но что-то подсказывало мне, что мотель доживает последние дни. Долго он здесь не простоит.

Я подошла к лестнице, а когда стала подниматься, у меня по шее поползли мурашки – кто-то за мной наблюдал. Может, Бетти. Может, кто другой. Теперь я уже и не знала.

Подойдя к двери в номер Ника, я постучала. Он тут же мне открыл, большой и растрепанный, одетый в темно-серую футболку и джинсы; его лицо казалось взволнованным.

– Блин, ну слава богу! – Схватив меня за запястье, он втянул меня в комнату и закрыл за мной дверь.

Я остановилась и огляделась. Никогда раньше я не бывала в номере у Ника. На прикроватной тумбочке стоял раскрытый чемодан, а в него как попало были свалены вещи: одежда, бумажник, телефон. Пистолета я нигде не заметила. Кровать была не заправлена – в обычной ситуации меня бы