Здание цеха изнутри казалось громадным. Расширяющиеся книзу чугунные столбы тянулись вверх, словно огромные ели, поддерживая крышу высоко над головой. Окна заколочены, но только в нижнем ряду; выше сквозь них проникал свет, отбрасывая зловещие тени на стены и потолок. Большую часть станков давно вывезли, их место заняли штабеля стройматериалов. Маклин огляделся – Ниди не видно, но спрятаться здесь можно без малейшего труда. А вот выход только один – массивные железные ворота, очевидно, ведущие на фабричный двор. Сейчас ворота были опущены, так что, похоже, Ниди оказался в ловушке.

Маклин осторожно поставил свечу на цементный пол и потянулся за телефоном. Только в этот момент он сообразил, что телефон – в кармане пиджака, а в пиджак он завернул Эмму. Он шагнул к воротам, прикидывая, как теперь вызвать подмогу. Что-то со свистом обрушилось на него из тени за штабелем.

Маклин почти увернулся и принял удар не на голову, а на плечи и спину, но силы удара хватило, чтобы дыхание прервалось и он рухнул на колени. Давясь кашлем, он попытался встать и увидел скачущего рядом Ниди. Одной рукой тот прижимал к себе старинную книгу в кожаном переплете, в другой – держал обрезок доски. Все его лицо было красным, глаза опухли настолько, что непонятно было, как он вообще что-то видит. И при этом Ниди улыбался как идиот!

– Ты вернулся! Я так и знал! Она мне сказала! – Рукой, прижимавшей книгу, Ниди попытался сделать поглаживающее движение, потом снова занес доску.

Маклин откатился в сторону, доска врезалась в пол. Маклин почувствовал, что сшиб что-то рукой, но времени разбираться, что это было, совсем не оставалось – Ниди опять размахнулся доской. Лежа на полу, Маклин уворачивался то в одну, то в другую сторону, а удары сыпались все чаще и чаще. Он должен был встать на ноги, а еще – найти какое-нибудь оружие.

Доска ударила в пол у самого лица, острые щепки вонзились Маклину в щеку. Ниди на секунду замешкался. Маклин, решив не упускать шанс, схватился за доску и дернул изо всех сил. Он рассчитывал, что Ниди потеряет равновесие, однако сержант не только устоял на ногах, но и неожиданно мощным рывком выдернул доску из рук Маклина. Тем не менее Маклин сумел выиграть время, чтобы вскочить на ноги. Оставалось лишь тоже обзавестись какой-нибудь дубинкой.

В этот момент он увидел огонь.

Небольшой, но разраставшийся с каждой секундой. Упавшая свеча откатилась в кучку бумажного мусора, а от нее занялся штабель пиломатериалов. Прямо на глазах Маклина языки голубоватого пламени лизнули стену по обе стороны от штабеля. Огонь распространялся со сверхъестественной скоростью. Ощущение было такое, что кто-то разжигает колоссальную газовую горелку и Маклин находится в самом центре духовки.

Зрелище настолько заворожило Маклина, что он забыл про Ниди и про доску. Удар пришелся в живот, и он снова рухнул на колени. Прежде чем он успел что-то предпринять, доска появилась с другой стороны, сбоку, ударив его по голове и сбив на пол. В ушах бешено ревела кровь, он не мог вдохнуть, не мог пошевелиться. Не получалось и сфокусировать зрение, по краям все плыло, он видел только расставленные ноги Ниди и пламя позади.

Доска со стуком упала на пол, и Маклин почувствовал, что его поднимают, ухватив под мышки. Он пытался сопротивляться, но сил уже не осталось. Его протащили несколько шагов и прислонили к столбу. У Маклина хватило сил поднять руку – казалось, к ней привязана гиря – и потрогать голову. Пальцы сразу стали мокрыми и липкими, а от боли из глаз посыпались искры. Когда зрение слегка прояснилось, он снова увидел Ниди, который нагнулся над ним и всматривался ему в лицо щелочками своих жутких опухших глаз. В руках он держал книгу и вид имел скорее озадаченный.

– Почему ты сопротивляешься? Ее не нужно бояться. – Ниди раскрыл перед ним книгу.

В глазах у Маклина стоял туман, но что-то знакомое в самих очертаниях книги наполнило его зловещей уверенностью. Именно в этой книге он нашел полоску ткани от платья Керсти. Это была «Либер Аниморум», «Книга душ».

– Ниди, я не могу читать, – прохрипел Маклин.

Становилось все жарче, у стены неподалеку огонь перекидывался со штабеля на штабель. Ниди, похоже, ничего не замечал.

– Нет, нет! Ты не должен ее читать. В том-то все и дело! Это она тебя читает, понимаешь? – Сержант развернул книгу к себе, вперил глаза в строчки и принялся бормотать какую-то псевдолатинскую белиберду.

Сообразив, что настало время действовать, Маклин дотянулся до валявшейся рядом доски. Она оказалась тяжелой, пожалуй, даже слишком тяжелой. Он упал на бок, ухватился за доску обеими руками, не обращая внимания на пронзившую голову боль. Неловко поднявшись на колени, он размахнулся, и в этот момент Ниди осознал, что происходит. Издав изумленный возглас, он выпустил книгу и резко отскочил, потеряв при этом равновесие. Пытаясь снова обрести его, Ниди сделал пару неверных шагов назад, наступил на край собственного плаща и опрокинулся прямо в огонь.

Жадные языки пламени тут же вцепились в него. Сначала загорелся плащ, потом с жутким шипением, слышным даже сквозь рев пожара, вспыхнули волосы Ниди. Он сумел приподняться, ухватился руками, на которых вздувались ожоги, за штабель и выбрался из пламени. За все время он ни разу не вскрикнул, только продолжал бормотать неслышную абракадабру. Маклин отшатнулся, ноги не держали его, силы были на исходе. Живой факел захромал к книге, протянул к ней обезображенные руки, рухнул на колени – и упал на нее сверху. Страницы тут же вспыхнули, голова Ниди окуталась ореолом оранжевого пламени. Не в силах помочь, Маклин смотрел, как на черепе лопается кожа, как наружу сочится кровь и желтоватый гной, как челюсть Ниди продолжает двигаться – он все еще пытался произнести слова, пожравшие его душу.

Маклин смотрел, как догорают книга и человек, который когда-то был его другом. Внутренний голос не прекращал орать, требуя, чтобы он встал и бежал отсюда, но Маклин даже вдохнуть толком не мог. Он чувствовал себя как после восхождения на Эверест, каждый мускул мучительно болел. Подняться было невозможно. Он так устал. Силы закончились. Он слишком долго сражался, чтобы избавить мир от зла, содеянного Андерсоном. Теперь, наконец, можно было остановиться. Можно было сдаться.

Собрав последние капли сил, он сунул руку в карман. Вытащил тонкую полоску ткани, оторванную от платья Керсти. С трудом удерживая полоску в пальцах, Маклин смотрел,