Шрифт:
Закладка:
В 1984 году положение Дахьи кажется исключительно благополучным. В его руках огромные по понятиям своего времени суммы денег. Он живет с гражданской женой, ребенка которой воспитывает, но не забывает и любовницу, которую поселил у своих родителей. Вскоре должен родиться ребенок. Жена не в курсе, но у нее всё равно свои претензии к Михаилу. Она убеждена в том, что ее спутник жизни зарабатывает слишком мало.
Миллион за полгода его уже не устраивает. Он хочет подмять под себя другие каналы контрабанды и решает использовать свои милицейские связи для того, чтобы «сдать» конкурентов. Инициатива Дахьи не вызывает особенного восторга у милицейского куратора – контрабанда это не по ведомости милиции, это сфера деятельности Комитета государственной безопасности. Но Дахья проявляет настойчивость, и ему идут навстречу.
Евгений Вышенков: «С ведома руководства спецслужбы, агентурную информацию Дахьи передали КГБ. На какое-то время он фактически должен был стать агентом КГБ. Но отношения между ведомствами непростые».
Андрей Константинов: «Всегда есть ревность. Всегда есть желание превознести свою структуру, легче всего опустив какую-то другую. Абсолютно неизбежная вещь. Существует везде. Во всех странах».
Аркадий Крамарев: «Один кагэбэшник пришел, рассказывал, как злодеи в него стреляли. Пуля попала в кошелек, а там как раз была получка. Это его спасло. Реакция у милиционеров была: вот, гады, сколько денег получали. Пулей не пробьешь».
Андрей Константинов: «Комитет себя позиционировал как некую элиту. На милиционеров смотрели сверху вниз. Милиционеры платили взаимностью, считали, чекисты – белоручки, белые воротнички, не знают окопной жизни. Могут только щеки надувать».
Отношения КГБ и МВД предельно обостряются после того, как к власти приходит Андропов, и в декабре 1982 года бывший Председатель КГБ Виталий Федорчук сменяет Николая Щелокова на посту Министра внутренних дел. Сотрудники Комитета тщательно проверяют деятельность МВД и обнаруживают множество злоупотреблений. В числе жертв этой кампании оказывается сам бывший министр Щелоков, лишенный за свои грехи звания генерала армии. Не дожидаясь ареста и суда, 13 декабря 1984 года он кончает жизнь самоубийством.
Евгений Вышенков: «Для КГБ договоренности с МВД мало что значили. Возможно, контрразведчики поняли, что Дахья сдал своего конкурента, чтобы окончательно стать монополистом. Возможно, Дахья слил информацию на агента, подконтрольного им. А скорее всего, КГБ нужно было организовать срочно дело, типа „Спрут”. Где есть и контрабандисты, и замаранные ветви власти».
Ситуация переворачивается с ног на голову. 4 марта 1985 года на станции Чоп в купе 2 вагона 13 поезда «Вена – Москва» изъяли крупную партию часов. Иностранец дает показания на валютчика Тараканова. Тараканова успели предупредить. И они с Дахьей бегут в Грузию. В мае у них заканчиваются деньги. Они оказываются в Сочи.
Владимир Тараканов: «Приезжаем в Сочи. У меня чувство было – какая-то засада будет. Приезжаем на такси к „Дельфину”. Я вышел, не доезжая до гостиницы. И сказал Дахье, что буду гулять по улице, так как разыскивали только меня. В течение часа, чтобы он меня потом нашел. Пошел на пляж, так как погода была хорошая. Дочка, думаю, там. Дойдя до пляжа, я увидел ее с матерью. Расстояние было метров, наверное, 50. Я помахал им рукой, она меня не увидела. И только я решил спуститься к пляжу, как ко мне подходят: „Владимир Николаевич, только без шуточек, пройдемте”. Прихожу. Приводят меня, сажают в черную „Волгу”. Там уже сидит Дахья».
Для Дахьи происшедшее оказывается страшным ударом. Он к аресту совершенно не готов.
Лариса Торчинская: «Меня пригласили для того, чтобы я защищала Дахью. Адвокат тогда по действующему Уголовно-процессуальному кодексу (статья 47) вступал в дело только по окончании следствия».
Андрей Константинов: «А если человек уже оказался в ситуации следствия, ждать, что такого рода хлопцы начнут проявлять какое-то упорство, героизм (не сдам своих боевых товарищей, с которыми я спекулировал и крал…), – это очень наивно, понимаете? Как правило, сдавали всё, что было. Плюс к этому и всё, чего не было».
Владимир Гореликов: «Он ровно месяц отказывался давать какие-либо показания, ровно месяц. В комитете умеют развязывать языки любыми способами. Отказ от дачи показаний продолжался первые три недели, потом ему очень хорошо объяснили, что был такой Рокотов, был Файбисович, вот их дела по сравнению с твоими ничего, но чем они закончились… Ты что, думаешь, мы тебе это не сделаем? Легко. И после этого он начинает говорить всё, сдал всех, кто на него работал, ну и кто ему не нравился, я в том числе».
По делу Дахьи привлекли 19 человек, и были заведены дела еще на 94. Следователи КГБ обнаружили тайники с валютой в лесу и гаражах и разобрали шифрованные записи, в которых фиксировались контрабандные операции. Масштаб продаж, осуществленных через комиссионные магазины, был столь значителен, что к проверке документации пришлось привлечь студентов Лесотехнической академии и Института торговли. Следователи установили сотни преступных эпизодов, включая самые незначительные. Не нашло отражения в приговоре только нештатное сотрудничество Дахьи с милицией. На суде Дахья ограничился только беглым намеком.
Михаил Дахья (из показаний на следствии): «Были знакомые, которые наблюдали за тем, чтобы нас неожиданно не связали. Была надежда, что люди эти юридически грамотны…»
Сдавая комитетчикам всех подельников, Дахья не понимал: он не в состоянии облегчить свое положение. С того момента, когда было решено снимать телевизионный фильм о Дахье, в сценарии уже прописали строгий приговор. Съемки курировали сотрудники КГБ, стремившиеся наглядно показать: нарушение закона чревато самыми серьезными последствиями.
Владимир Гречишкин: «На съемки со мной постоянно ездило 2 или 3 человека, незнакомых мне по телевидению, это, скорее всего, были люди из Комитета государственной безопасности, я думаю, что этот фильм – совместное производство Ленинградского телевидения и Комитета государственной безопасности.
Сотрудники КГБ, которые арестовали Дахью, были заинтересованы в том, чтобы представить его самым теневым предпринимателем, после ареста которого контрабанда и валютный бизнес, конечно же, прекратятся. Зрители фильма не догадывались, что Дахья был всего лишь одной из многих подобных фигур.
Андрей Константинов: «Как в том анекдоте: „Чем хомяк от суслика отличается? – Ничем. Просто у хомяка пиар лучше”. У Дахьи был пиар».
Владимир Гореликов: «Были профессионалы и более серьезные, Дахья только начал выходить на этот уровень».
Вадим Розмаринский: «Были люди поталантливее, поспособнее, побогаче, поудачливее».
Суд над Дахьей и его товарищами должен был продемонстрировать всем трудящимся, к чему ведет жажда наживы и красивой жизни. Фильм о Дахье заканчивается
