— Да. Да. Она… она отца убила! Ты же знаешь! Она — шлюха! Она спала с этой скотиной Мэлгуном. Потому и отца убила.

— Агравейн, успокойся, — рука милорда крепко сжала запястье брата. — Ты же обещал, что ничего не станешь делать, пока я с ней не увижусь!

— Но ты же уехал к ней, а потом пропал!

— Я уехал. Так надо было. И все же ты должен был ждать. Что же ты натворил?

— Взял и убил ее. Она заслужила.

— Ты себя убил! — горько сказал милорд. — Не дергайся! Выпей еще.

— Я тут сидел, ждал, когда ты вернешься. Сначала думал, что убью себя, потом сказал: «Нет, подожди Гвальхмаи». Думаешь, они меня убьют?

— Нет, не думаю. — Лорд Гавейн покачал головой. — Скорее, наоборот. Могут предложить стать королем. Скажут, что мать не из нашего клана, а значит, никого из родичей ты не убивал. Ох, mo brathair, ну и кашу ты заварил!

— Прошу тебя, не говори по-ирландски! Я с ума сойду! — Агравейн отпил из кубка и посмотрел на брата уже спокойнее. — На мне теперь проклятие, да? Говорят, убийство матери — тяжкий грех… Но она же заслужила!

— Подожди. Расскажи по порядку. Как это случилось? И что именно случилось?

Агравейн отшвырнул кубок. Он укатился куда-то в угол.

— Ты отправился ее искать. А я сидел и думал: «Да что же я за трус такой! Брат пошел, а я сижу и даже думать о ней боюсь!» И тогда я понял, что годами боялся ее, боялся даже думать, чтобы возражать ей. И вот она убила моего отца, использовала его, а потом убила! Я оседлал коня и поехал. Увидел твои следы, там, где они ушли с главной дороги. Уже к ночи нашел пастушью хижину. Она там была. И Медро тоже, но он спал. И знаешь, она постарела, сильно постарела, а может, ее магия больше не действовала. Она кричала, умоляла, плакала. И я убил ее. Мордред начал уже просыпаться. Он бы, наверное, мне помешал, так что я… убил ее, выскочил вон и вернулся сюда, тебя ждать. Но она заслужила!..

Лорд Гавейн ничего не сказал, просто обнял брата. Агравейн уронил голову ему на плечо. Еще мгновение, и он разрыдался. Как бы не опасно бродить по Деганнви, нам здесь сейчас не место. Я толкнул Эйвлин, и мы вышли, прикрыв за собой дверь.

Пока я думал, куда нам податься, ноги сами привели меня к хижине, которую Мэлгун нам выделил. Что ж, тоже хорошее место. Я открыл дверь. Руауна не было, а в хижине царил беспорядок. Я прошел к очагу и развел огонь, а Эйвлин присела к столу и резала хлеб. Погода стояла теплая, в огне нужды не было, но с ним как-то спокойнее. Очаг разгорелся. Я сел рядом с Эйвлин, обнял ее, и мы смотрели на пламя. Я старался не думать об Агравейне.

— Что за человек брат твоего хозяина? — спросила Эйвлин.

Я подумал.

— Знаешь, он — настоящий воин, как раз из тех, про которых ты говорила, что ненавидишь их. Жестокий, капризный, вспыльчивый, но при том веселый и щедрый с товарищами. Боец прекрасный, любит пиры, а еще любит напоминать слугам об их месте. Господи, прости меня! Никогда он мне не нравился!

— А теперь он убил мою хозяйку, свою собственную мать. Сколько бы он об этом ни думал, ему не избавиться от ужаса. Ведь это подумать только: мать убить! Это у него теперь рана на всю жизнь.

Я кивнул.

— Милорд прав: Агравейн себя убил. Эйвлин, сердце мое, не хочу об этом думать. Но, знаешь, он такого не заслуживает. Он — благородный, честный, мужественный и преданный тем, кого любит. Ты же знаешь королевский клан на островах. Как думаешь, примут его там или прогонят?

— Не прогонят, точно. Отряд скучал по Агравейну, даже когда леди Моргауза их пугала. Король Лот не раз говорил, что назначил его своим преемником. А леди Моргаузу клан всегда ненавидел, хотя больше боялся. Теперь, когда ее нет, они быстро найдут оправдание своему лорду. Он сможет вернуться домой. Клан его примет. Может, и королем станет.

Хорошо бы, наверное. Только, думалось мне, недолго он королем пробудет. Я же видел его глаза. Дело не в проклятии. Хотя, как я помню, проклятие чуть не убило Эйвлин. Нет, дело в том, что он убил свою мать. Королева Моргауза мертва. Мне вспомнились ее ужасные глаза и мягкий голос. И Тьма, которая, собственно, и была ею, никуда ведь не делась.

Дверь хижины распахнулась. Вошел Руаун. Так. Тут уж не до размышлений. Однако он просто удивленно посмотрел на меня и невесело усмехнулся.

— О, Рис! С тобой все в порядке. Ну, я рад. А ты, по-моему, служанка королевы? Как тебя?.. Эйвлин?

Я встал, стряхивая на пол хлебные крошки. И Эйвлин тоже встала, подозрительно глядя на Руауна.

— Доброго здоровья, сэр Руаун.

Он кивнул.

— И где тебя носило, Рис? Когда ты вернулся? Знаешь, в эти последние несколько дней все так запуталось. Просто кошмар какой-то! Я слышал, Гавейн тоже вернулся? Я пытался поговорить с Медро через дверь, он там засел в покоях королевы… Не отвечает. Но, помнится, он упоминал, что у вас были какие-то проблемы с людьми Мэлгуна...

— Сэр Руаун… -попробовал я перебить его.

— Да, я помню, — он нахмурился. — Я тебя ударил, когда ты заспорил со мной. Но я не виноват… Ситуация так сложилась. — Что-то в его голосе настораживало. Не то хотелось его пожалеть, не то обидеться… Меж тем рыцарь рухнул на постель и жестом пригласил нас садиться. Потом сцепил руки за головой и продолжил: — Да, ты вел себя дерзко. Но это в тебе преданность господину говорила. А я вышел из себя, и позволил себе то, что обычно не позволяю. В общем, мы оба хороши. Давай забудем? Мир? — Он привстал на постели и протянул мне руку. Я подумал немного и крепко пожал ее. Уж не знаю, кто там и как его обманывал, но сейчас он извинялся вполне искренне.

— Я рад, если с вами все в порядке, господин, — я попытался