V. ВЕЛИКИЙ ЗАГОВОР: 1803–04 ГГ

В ночь на 21 августа 1803 года английский фрегат под командованием капитана Райта доставил через Ла-Манш из Англии восемь французов под предводительством Жоржа Кадудаля, ярого лидера непримиримых шуанов. Они высадились на скалистом утесе близ Бивиля в Нормандии, где туземцы в союзе с ними подтянули их на веревках. 10 декабря капитан Райт доставил из Англии в Бивиль вторую группу заговорщиков, в том числе эмигрировавшего дворянина Армана де Полиньяка. На третьем переходе, 16 января 1804 года, капитан привез Жюля де Полиньяка, а также французских эмигрантов-генералов Пишегрю и Лажоле. Пишегрю после громких побед в революционных войсках замышлял реставрацию Бурбонов, был обнаружен и бежал в Англию (1801). Все три группы добрались до Парижа, где их спрятали в домах роялистов. Позже Кадудаль признался, что планировал похитить Наполеона, а в случае сопротивления Наполеона — убить его.79 Можно полагать, что «Кадудаль был снабжен британским правительством траттами на миллион франков, чтобы дать ему возможность организовать восстание в столице»;80 но нет никаких доказательств того, что британское правительство дало согласие на убийство.

Заговорщики откладывали действия, рассчитывая, что граф д'Артуа, младший брат Людовика XVI, присоединится к ним в Париже,81 готовый заменить Наполеона; но он не приехал. Тем временем (28 января 1804 года) Пишегрю посетил генерала Моро и попросил его о сотрудничестве; Моро отказался присоединиться к попыткам восстановить Бурбонов, но предложил себя в качестве правителя Франции, если Наполеон будет смещен.82 Примерно в это же время Бернадот передал Жюльетте Рекамье имена двадцати генералов, которые, как он заявил, были преданы ему и стремились восстановить «истинную республику».83 «Я могу с полным правом сказать, — вспоминал Наполеон на острове Святой Елены, — что в течение месяцев с сентября 1803 года по январь 1804 года я сидел на вулкане».84

26 января шуан по имени Керель, который был арестован за три месяца до этого и вскоре должен был быть казнен, раскрыл детали заговора в обмен на смягчение приговора. Руководствуясь его признанием, медлительная полиция Клода Ренье нашла и арестовала Моро 15 февраля, Пишегрю — 26 февраля, братьев Полиньяк — 27 февраля, а Кадудаля — 29 марта. Кадудаль с гордостью признался, что планировал отстранить Наполеона от власти и что ожидал встречи с французским принцем в Париже; однако он отказался назвать имена своих сообщников по заговору.85

Тем временем английский агент по имени Дрейк собирал другую группу заговорщиков в Мюнхене или в его окрестностях, планируя поднять восстание против Наполеона в новых французских областях на западном берегу Рейна. Если верить Меневалю, «приказ Тайного совета [британского] короля предписывал французским изгнанникам переселиться на берега Рейна под страхом лишения пенсии; а постановление устанавливало размер жалованья, положенного каждому офицеру и каждому солдату».86 Когда шпионы Наполеона сообщили ему об этих событиях, он пришел к выводу, что среди этих эмигрантов находится принц Бурбонов, которого ждали лондонские заговорщики. Графа д'Артуа среди них обнаружить не удалось, но в маленьком городке Эттенхайм, расположенном в шести милях к востоку от Рейна в курфюршестве Баден, агенты Наполеона обнаружили, что он живет в видимой тишине, за исключением редких, но подозрительных визитов в Страсбург87-Луи-Антуан-Анри де Бурбон-Конде, герцога д'Энгиена, сына герцога де Бурбона и внука принца де Конде.

Когда об этом доложили Наполеону, он пришел к выводу, что тридцатидвухлетний герцог возглавляет заговор с целью его низложения. Откровения Кереля и аресты, недавно произведенные в Париже, привели некогда бесстрашного генерала в состояние возбуждения — возможно, страха и гнева, — которое торопило его с принятием решений, которые он всегда защищал, но (несмотря на его протесты88), возможно, втайне сожалел. Он послал генералу Орденеру распоряжение направить вооруженные силы в Эттенхайм, арестовать герцога и доставить его в Париж. Герцога схватили в ночь с 14 на 15 марта 1804 года, а 18 марта он был заключен в крепость Венсенн, расположенную в пяти милях к востоку от Парижа.

20 марта Наполеон приказал военному суду в составе пяти полковников и одного майора отправиться в Венсенн и судить герцога по обвинению в том, что он, находясь на службе у Англии, взял в руки оружие против своей страны. Примерно в то же время он отправил генерала Савари, главу своей специальной полиции, наблюдать за заключенным и судом. Энгиен признался, что получил деньги от английских властей и надеялся ввести войска в Эльзас.89 Суд признал его виновным в государственной измене и приговорил к смертной казни. Он попросил разрешения увидеться с Наполеоном; суд отказал ему в этом, но предложил отправить Наполеону послание с просьбой о пощаде. Савари отклонил это предложение и приказал привести смертный приговор в исполнение.90

Тем временем Наполеон и его ближайшее окружение в Мальмезоне у Жозефины обсуждали судьбу герцога. Они предполагали, что он будет признан виновным, но следует ли его помиловать в качестве оливковой ветви для роялистов? Талейран, которому в 1814 году предстояло сопровождать реставрацию Бурбонов, советовал казнь как быстрый способ положить конец надеждам и заговорам роялистов; помня о своем участии в революции, он опасался за свое имущество, а возможно, и за свою жизнь, если Бурбоны вернутся к власти; он «хотел бы, — писал Баррас, — чтобы между Наполеоном и Бурбонами пролилась река крови».91 Камбасерес, самый хладнокровный и законопослушный из консульской тройки, выступал за отсрочку. Жозефина пала к ногам Наполеона и умоляла сохранить жизнь Энгиену, и ее мольбы поддержали дочь Гортензия и сестра Наполеона Каролина.

В то же время вечером Наполеон отправил в Париж Гюга Маре с посланием к государственному советнику Пьеру Реалю, в котором просил его отправиться в Венсенн, лично осмотреть герцога и сообщить о результатах в Мальмезон. Реаль получил послание, но, измученный дневными трудами, уснул в своей комнате и добрался до Венсена только в пять утра 21 марта. Энгиен умер перед расстрелом в 3 часа ночи на тюремном дворе. Савари, видимо, решив, что хорошо послужил своему господину, поскакал в Мальмезон, чтобы сообщить Наполеону эту новость. Наполеон удалился в свои личные апартаменты, заперся там и отклонил все призывы жены позволить ей войти.

Горькое осуждение прозвучало от роялистов и