Но урод Оливер все испортил. Да и остальные не отставали. Из-за них Джени почувствовала себя очередным моим «завоеванием».

«Нет, черт возьми, я сам во всем виноват».

Ну что за ирония судьбы. По правде говоря, я никого никогда не завоевывал. Все девушки, с которыми я когда-либо появлялся перед друзьями, были чистой воды ширмой, чтобы держать всех остальных на расстоянии. Я притворялся, что встречаюсь то с одной, то с другой, напропалую тратя состояние Руссо на «женщин». На самом же деле я просто приглашал их куда-нибудь выпить, порой целовал на прощание и больше никогда им не звонил.

Так было проще. Ребята из нашей компании верили в мои нескончаемые свидания и даже не задавались вопросом, почему я никого не приглашаю к себе домой. Само собой, о серьезных отношениях не шло и речи.

Пока не появилась Джени.

Во время поцелуя в груди вспыхнула надежда, что она сможет принять правду о моей жизни, несмотря на всю постыдность ситуации, и разглядеть за маской плейбоя, которой я прикрывался словно щитом, мое истинное лицо.

Однако мне не стоило совершать эту ошибку – целовать ее на глазах у всей компании, включая Оливера.

«И теперь все, что бы ни зародилось между нами, кончено».

Я ждал, что наступит облегчение, ведь моя личная жизнь по-прежнему останется для всех тайной, но меня одолевали лишь гнев, разочарование и сдерживаемая страсть. Мне хотелось, чтобы Джени была рядом во всех смыслах – делила со мной не только постель, но и жизнь. А еще хотелось для себя иного будущего, не связанного с футболом. Однако обстоятельства были сильнее меня, и поэтому оставалось только злиться и кипеть внутри.

Товарищи по команде явно нервничали перед предстоящим матчем. Ну еще бы, всего шаг до финала! Они грубили больше обычного, толкались друг с другом в тесной раздевалке и слишком громко смеялись. Оливер непристойно отозвался о какой-то девушке, которую пытался затащить в постель. Я с шумом захлопнул шкафчик, и тут же взоры всей команды обратились ко мне. Даже Оливер уставился на меня с нескрываемым волнением и надеждой в глазах. Как будто я один мог принести всем победу.

«Какая чушь».

Конечно, отличная игра команды в этом сезоне была не только моей заслугой, но как бы мне ни хотелось закричать об этом во все горло, я подавил желание и попытался направить кипящий внутри гнев в другое русло. Пусть он поможет мне сыграть изо всех сил, пусть не даст хоть один повод усомниться в том, что я желаю побеждать, двигаться вперед и посвятить гребаному футболу всю свою оставшуюся жизнь.

Незадолго до первого свистка тренер, Филипп Дежарден, собрал нас вместе, а когда остальные ребята из команды вышли, отозвал меня в сторонку.

– Выглядишь усталым, – заявил он со своей обычной прямотой.

– Все хорошо, – возразил я.

– Уверен?

– Конечно. – Мне не терпелось стряхнуть его руку со своего плеча. – Пойдем.

Трибуны стадиона были заполнены до отказа. Интересно, была ли там Джени? Я вспомнил, что прошлым вечером, после ее ухода из «Ла Клоше», сказал мне Роберт:

– Так лучше. Ничто не будет отвлекать.

Как только я вышел на футбольное поле, внутри меня снова разгорелся гнев. Джени вовсе не отвлекала, она… много для меня значила. И могла бы стать частью моей жизни, если бы война во Вьетнаме не разрушила привычный мне мир. Я хотел поискать ее в толпе, но мог лишь смотреть на поле и следить за своими соперниками, словно бык, готовый броситься в атаку.

Прозвучал свисток, и игра началась.

У игроков «Лиона», выступавших в желто-зеленой форме, были проблемы с обороной, а их лучший нападающий за первые двадцать минут трижды оказывался в офсайде[57]. Мы даже не забили ни одного мяча, а я уже не сомневался, что победа в этом матче будет за нами.

По венам словно растекалось пламя. Я мчался по полю быстрее и активнее, чем когда-либо. Я энергично отобрал мяч у полузащитника «Лиона», дал пас своему нападающему, Йоханнесу, – возможно, лучшему игроку в команде после меня, который работал на фабрике и отчаянно нуждался в том, чтобы «Пари Сентрал» вышла во вторую лигу. Он проворно повел мяч по полю, но перед воротами противника нам навстречу бросились двое защитников и двое полузащитников.

Они окружили Йоханнеса, но вместо того чтобы устремиться вбок и принять от него пас, я метнулся ему за спину. Прямо под носом защитника «Лиона» Йоханнес с идеально рассчитанной точностью послал мяч назад, ко мне. Я отошел вместе с ним немного в сторону и пробил по воротам. Вратарь «Лиона» попытался перехватить мяч, но все было тщетно. Тот угодил в верхний левый угол, влетев в сетку вне пределов досягаемости.

Один – ноль.

Игроки нашей команды подбежали к Йоханнесу, поздравляя того с идеальной передачей, а потом столпились вокруг меня. Сжав руки в кулаки, я стоически выдержал восторженные хлопки по спине.

– Отличный удар, Руссо, – бросил Оливер, ударив меня между лопатками, отчего я стиснул зубы.

– Отвали, Катон, – процедил я и направился обратно к центральной линии.

– У кого-то месячные, – фыркнул Оливер, пробегая мимо меня, чтобы занять свою позицию на поле. Остановившись поодаль от меня, он выкрикнул: – Эй, Руссо! Кажется, твоя горячая американка тоже здесь!

– Заткнись, Катон! – прошипел Роберт.

– С чего бы? – протянул Оливер. – Думаю, он не упустит шанса произвести на нее впечатление своей игрой.

Не в силах удержаться, я взглянул на первые ряды трибун в середине поля, где обычно собиралась наша группа, и даже со своего места на центральной линии разглядел ее среди знакомых лиц. Джени сидела рядом с моей мамой, сестрой и друзьями; ее длинные золотистые волосы блестели под жаркими лучами солнца. В моем глупом сердце тут же расцвела надежда.

Джени подняла висевший на шее фотоаппарат, чтобы сделать снимок.

«Ну да, конечно, ради статьи…»

После свистка судьи один из игроков «Лиона» ударил по мячу, начиная следующий тайм. Этот свист напоминал мне стартовый сигнал к началу гонки, и когда противник попытался сделать пас, я оказался рядом и, перехватив мяч, повел его перед собой.

Йоханнес бежал справа от меня. Я гнал мяч вперед, ловко уворачиваясь от ног сбитых с толку защитников «Лиона», а когда они окружили меня, передал пас Йоханнесу. Тот ударил по воротам, однако вратарь противника отбил мяч, и тот полетел по воздуху словно пуля прямо в мою сторону.

И хотя защитники «Лиона» обступали меня со всех сторон, я, не