В л а д о е. Наш король — по бабке Неманич, православный. Ее дочь Елена, мать короля, — из семьи благородных католиков Шубичей, а отец короля — богомил Владислав, брат бана Стефана, дед которого…

Ф л о р е н т и е ц. Погодите, погодите, прошу вас… Как это?

В л а д о е. Так это у нас, мой господин…

Т р и п е. Лучше и не спрашивай. Самому богу этот клубок не распутать, прости меня господи…

Х р в о е. А что господа флорентийцы просили передать нашему господину, если это не тайна?

Ф л о р е н т и е ц. Письмо запечатано, господин мой.

Д а б и ш а. Наш король сердит на вас, заморские господа! Известно вам это? Мы с вами одной веры, друзьями считаетесь, а туркам оружие продаете.

Ф л о р е н т и е ц. О том я впервые от вас слышу, поверьте мне! Может, это венецианцы… Хотя ваш король — их почетный гражданин.

Х р в о е. У торговцев совести нет, известное дело.

Ф л о р е н т и е ц. Кто кому сейчас друг, а кто враг, господа мои?! Маргарита Неаполитанская и Сигизмунд Люксембургский{18} за будимскую корону бой ведут. Венеция и Генуя — на море соперники! На востоке турки дощипывают византийское царство! А папа и Византия…

В л а д о е. И все это на нашей спине отзывается, господин мой.

Входит  Ф р а н ц и с к а н е ц.

Ф р а н ц и с к а н е ц. Король идет! Король!

Т р и п е. Король!

Ф р а н ц и с к а н е ц. Слава Иисусу, господа!

Д а б и ш а. Слава Иисусу, отец Никола.

Появляются  Т в р т к о  и  В л а т к о  В у к о в и ч. Все склоняют головы.

Т в р т к о (садясь). Из Флоренции?

Ф л о р е н т и е ц. Милостивый король! Разреши послу Флоренции выразить тебе уважение его повелителей — они посылают тебе письмо и скромный дар. Слава боснийской короны проносится над горами, опоясывающими всю твою Боснию! Она гремит за морем, разделяющим нас…

Т в р т к о. Хоть и далека могучая Флоренция, но имя ее дорого моему сердцу.

Ф л о р е н т и е ц. Вот письмо, милостивый король…

Твртко берет пакет.

Ф л о р е н т и е ц (хлопает в ладоши). А вот и дар!

С л у г а  приносит часы, передает их Твртко и уходит.

Т в р т к о (принимая часы). Часы!

Ф л о р е н т и е ц. Часы, твое величество!

Т в р т к о. Чтобы измерять время…

Все приближаются к нему. Флорентиец кланяется и отходит.

В у к о в и ч. Сколь искусными руками сделано!

В л а д о е. Чтобы время измерять…

Х р в о е. Тик-так, тик-так. Слушайте…

Часы играют нежную мелодию.

Х р в о е. Слушайте! Слушайте!

В у к о в и ч. Слушай.

Ф л о р е н т и е ц. Пять часов, господа.

Х р в о е. Пять…

Т в р т к о (Флорентийцу). Чем обязан, господин мой?

Ф л о р е н т и е ц. Послание в твоих руках, милостивый король.

Т в р т к о (передавая письмо Владое). Читай, Владое.

Трипе берет часы у Хрвое и ставит их в нишу в стене.

Владое распечатывает письмо.

Т в р т к о. Послушаем, что нам пишут уважаемые флорентийские синьоры!

В л а д о е. Обращение… Felix Bosne regnum cui contigit tam gloriosum certare certamen…

В у к о в и ч. Читай так, чтобы всем было понятно.

В л а д о е (помолчав, переводит). «Благословенны и преблагословенны пусть будут руки тех двенадцати рыцарей, которые, прорвавши неприятельские заслоны из отборных войск и боевых верблюдов, мечом проложили себе путь к шатру Мурата! Всех благословеннее тот, кто героически воевал и сразил предводителя этой рати, вонзив ему меч в горло. И пусть будут благословенны все, положившие свои жизни и пролившие свою кровь над этим ничтожным трупом, а среди них Твое Величество всех благословеннее, ибо его осенила своим крылом славная и вовек незабываемая победа».

Ф р а н ц и с к а н е ц (аплодирует). Браво! Браво!

Хрвое и Дабиша переглядываются и усмехаются. Вукович опустил голову. Твртко нахмурился. Трипе и Владое в недоумении.

Ф л о р е н т и е ц. Вечная слава величайшему из королей по эту сторону моря! Свободная Флоренция посылает тебе пламенные приветствия и желает, чтобы ты еще долго жил и защищал христианский мир от азиатов! Колокола и пушки Парижа оповестили о великой победе на Косове, а флорентийские поэты сложили в твою честь эту похвалу!

Т в р т к о (закрыв глаза). Благодарю, благодарю благородных синьоров флорентийцев. За мной ответ… Трипе, королевский протовестиар, проводи господина и закажи угощение, приличествующее послу дружественного нам города.

Т р и п е. Будет исполнено, господин!

Ф л о р е н т и е ц (кланяясь). Благодарю, благодарю, милостивый король.

Т в р т к о. Владое, иди, приготовь ответ. Я позову тебя.

Т р и п е, Ф л о р е н т и е ц  и  В л а д о е  уходят. Дабиша громко вздыхает.

Т в р т к о. Победа! Победа! Роковое заблуждение! Позор! Весь мир сегодня смеется над нашим поражением. Не лавровый венок, а оковы позора сжимают мою голову.

Ф р а н ц и с к а н е ц. Но ведь это не ты проиграл битву, пресветлая наша корона!

Х р в о е. Косово еще не Босния!

Т в р т к о. Косово! Будто во сне вижу… Словно нож в сердце вонзили. С самого лета, с того часа, как увидел я свое разгромленное войско… своих воинов, что, склонив головы, переходили Дрину молча, без турецких голов на копьях…

Ф р а н ц и с к а н е ц. Это не ты проиграл битву, дорогой Котроманич!

Т в р т к о. А кто же? Кто? Кто король Рашки?

В у к о в и ч. Это я виноват, Твртко.

Т в р т к о. Нет, не ты, Вукович! Не ты, старый товарищ! Я виноват, что не пошел туда и не погиб вместе с Лазарем.

Д а б и ш а. Да Лазарь тебя и не звал! Ему только твои войска нужны были! Тебе корону дали, а не страну…

Ф р а н ц и с к а н е ц. Зачем тебе, свет наш, гибнуть на Косове?

Т в р т к о. Меня веками винить будут! Я король Рашки… Слышали вы сейчас эти славословия? Они не понимают, что у нас происходит! На меня легло позорное пятно! Мое время назовут временем бесславия.

В у к о в и ч. Я виноват, я! Твой воевода, твой полководец! Я виноват, что слишком рано послал тогда гонца. О позор! Хоть бы его конь ноги переломал! Хоть бы арнаутская стрела сердце ему пронзила! Я… Но уже казалось, что победа наша! Если не веришь, господин, вели выколоть мне оба глаза, как ты повелел выколоть глаза предателю Алтомановичу! Прикажи! Ведь оставалось только Вуку Бранковичу ударить на них с правого крыла. Но когда я увидел, что этот пес, этот предатель покидает поле боя, а Баязит с мощной конницей подходит из-за холма… Они со всего царства собрали войска и двинули на Косово… А мы?

Х р в о е. Мы могли погубить все боснийское войско.

Т в р т к о. Ах, если бы, если бы…

В у к о в и ч. Не быть мне твоим воеводой, Твртко, если такая же мысль не пронеслась и у меня в голове! В тот самый миг… А потом я спросил себя: зачем? Может быть, приближаются еще более страшные времена? Зачем дарить туркам сразу еще и Боснию? Кто будет удерживать мадьяр на Саве? Кто турка встретит, если он и сюда заявится? Я турок не боюсь, господа!

Х р в о е. Тогда нам нечего было делать на Косовом поле!

Т в р т к о. Или мы все выстоим, или все погибнем! Запомните это!

В у к о в и ч. Правду тебе сказать, Твртко, я некоторых своих людей на Косове не узнавал! Тех же самых копейщиков, что прошлым летом у Билечи турок зубами рвали. Пришел один — вроде бы из Вукчичевых краев, — пришел и спрашивает меня: «За кого это