Подо мной же в свою очередь не наблюдалось никаких люков и отверстий — косвенное доказательство, что меня сюда в самом деле приволокли сквозь скалу. Я рискнул сделать несколько шагов вперёд — ноги дрожали, но не подгибались. В таком состоянии я не мог вскарабкаться на гладкий камень, и не факт, что смог бы даже восстановив силы. И всё же, это место выглядело значительно лучше, чем любое замкнутое пространство под землёй.

— Маэстус, что думаешь? Маэстус? — спросил я скорее для проверки, поскольку с момента упоминания Эми гримуар сохранял подозрительное молчание. Тишина в ответ лишь усугубило подозрения. Если там, внизу, была запрещена магия, не значило ли это, что запертый в магической книге дух моего верного спутника оказался задавлен насмерть за минуту до того, как почти задавили меня? Я распахнул гримуар, чего не делал уже очень давно — история жизни Маэстуса всё ещё находилась внутри, а приглядевшись к корешку я заметил слабое зелёное свечение. Некромант всё ещё был там, хотя и не отвечал. Неужели заснул?

«ПАЛОМНИК».

Я, признаться, уже было решил, что перед тем как полететь наверх увидел галлюцинации, так что новое всплывшее в пространстве слово застало меня врасплох. В новой, почти нормальной обстановке, подобный способ общения больше всего напоминал фразы Кёльколиуке, возникающие над его головой после ритмичного щёлканья зубами. Способ подачи, лаконичность фраз…

— Вы говорите со мной? — на всякий случай решил уточнить я. Лучше вежливо перестраховаться, чем отправиться назад в темноту за излишнюю наглость.

«ПАЛОМНИК. ПРОШЁЛ ПУТЯМИ. СКАЗАЛ СЛОВО. ДОСТОИН ОТВЕТОВ».

— Кто вы?

«ТОТ, КТО БЕЗ ИМЕНИ. ТОТ, КТО ДАЁТ ОТВЕТЫ».

Так вот ты какой, безымянный фолиант. А я-то, дурак, думал что в конце наткнусь на что-то вроде библиотеки, где на центральной полке будет лежать большая бумажная книга. И Кассандра туда же: «научился грамоте», «за новой книгой»…

— Где вы? — спросил я на всякий случай, хотя был уверен, что собеседник невидим.

«ОБЕРНИСЬ».

Я послушался — и вздрогнул от неожиданности. Прямо позади меня из толщи камня поднималась невысокая фигура, статуя из песчаника, изображающая человека. Её ступни сливались со скалой, будто была вытесана прямо на месте, а не принесена сюда позднее. Невысокого роста, словно ребёнок или подросток, с грубо очерченными, смазанными линиями тела — пол было определить невозможно. Лицо также выделялось условными чертами, как у «опытных» фигур из «Сотни», за исключением глаз. Два бездонных чёрных провала, из которых за мной следила та самая темнота из глубин забытой гробницы над морем костей.

Ясный денёк тут же приобрёл мрачный оттенок. Я вспомнил, что моя точка сохранения всё ещё находилась там, внизу, куда нельзя было возвращаться ни при каких обстоятельствах. В моём заплечном мешке не осталось воды, а то, что вытянуло меня из однозначно проклятого места, с лёгкостью могло запихнуть меня назад. Я не вырвался из гробницы. Я не должен расслабляться.

Но по крайней мере, я мог наконец получить ответы.

— Сколько вопросов можно задать? — осторожно уточнил я и тут же запоздало сообразил, что это тоже могло считаться за вопрос.

«ВСЕ».

Прямо без исключения? «Все» это неплохо, но больше наводящих вопросов я задавать не стал, поскольку в этом тоже мог таиться подвох. Ужасно хотелось посоветоваться с Маэстусом, но раз уж он по той или иной причине молчал, придётся разбираться самому. Пожалуй, стоит начать с того, что перечислено в квесте.

— Как открыть Врата Безмолвия? — я старался, чтобы мой голос звучал громко и чётко, хотя длинный период без доступа к воде добавлял в него неприятную хрипотцу. Сколько времени прошло после моего последнего возрождения в фараоновой яме? Нет, нет, к чёрту, разберёмся потом.

«ПРИКОСНИСЬ».

— Чего? — ляпнул я, не подумав, но снова не получил ответа. Ладно вариантов, чего касаться было не так много. Я сделал осторожный шаг к жутковатой статуе и протянул руку, коснувшись кончиками пальцев каменного лба.

Поверхность камня, весь день стоящего под солнцем, была холоднее льда.

Цепочка войск, казалось, упиралась в горизонт. Всадники и пехота, повозки и колесницы — Стальные легионы маршировали, сохраняя идеальный порядок. Тысячи сапог и копыт ритмично выбивали пыль из древней дороги, ведущей к подножию Срединного хребта. Над процессией возвышались символы легионов — золотые и серебряные головы воронов, вепрей, волков и виверн, колыхались ослепительно-белоснежные знамёна с символом Империи — гладиусом, оплетённым виноградной лозой.

От неожиданности я вздрогнул и отдёрнул руку. Это напоминало видения из «Последнего вздоха», поскольку без предупреждения транслировалось прямо мне в мозг. С тем отличием, что я смотрел на картинку со стороны, а не из глаз одного из действующих лиц, но достаточно чётко осознавал контекст происходящего. Голова слегка гудела, а пальцы всё ещё слегка сводило от неестественного холода, но ответ на вопрос явно не был получен. Глубоко вздохнув, я положил на лоб статуе всю ладонь.

Чтобы открыть дорогу ко Вратам понадобился не один день — настолько густо обступал скалу лес. Легионеры сменили пилумы и щиты на пилы и топоры, превратившись в дровосеков и плотников. Спустя трое суток чистки сталью и огнём, чаща отступила — как раз к прибытию торжественной процессии. Из кавалькады в авангарде выдвинулся одинокий всадник. Без сопровождения, без охраны и знаменосцев сам Император Нергал направился ко Вратам Безмолвия.

Теперь я отстранился, поскольку лёгкое гудение в голове плавно перешло в полноценную боль, нарастающую с каждой секундой видения. Я даже проверил полоску здоровья — 95 из 95, никаких дебафов. Ожесточённый массаж висков слегка облегчил мои страдания, но я понимал, что боль вернётся сразу после продолжения сеанса. Дьявол побери.