а затем отправиться на поиски ребят, но я попросту не мог задерживаться в этом зале, зная, что находится под ним. Каждую секунду мне казалось, что пол вот-вот снова треснет, лопнет и рухнет вниз. Хотелось бежать назад, сквозь всю гробницу, послав к дьяволу квест и «безымянный фолиант», тем более что Ронан и Мила явно должны были покинуть зал именно так. Но минутный осмотр стен показал, что проход, из которого наша партия вышла сюда, исчез. Сросся со стеной, как до этого срослось отверстие в полу, словно его никогда и не было. Единственным выходом оставались три «пути», один из которых нас уже пережевал и выплюнул, а второй требовал даров в виде языков и глаз.

«Не знаешь, что выбрать — выбирай судьбу» — прозвучал у меня в голове крайне недовольный голос Кассандры Зервас. Если бы я не был таким идиотом, то мог бы вспомнить это пораньше.

Без шара-ключа открыть третью дверь я не мог, но теперь уже было не до осторожности. «Шаг сквозь тень». Лишь когда я убедился, что зал-ловушка остался далеко за спиной, позволил себе прислониться к стене и провалиться в беспамятство, которое затем сменили воспоминания.

— Ты видел, куда они пошли? — я сделал над собой титаническое усилие и вырвался из остатков дрёмы. С несоответствиями можно будет разобраться потом, а сейчас первостепенная задача — найти потерянную партию.

— Кто? — непонимающе переспросил некромант.

— Ребята. Мила, Ронан. Они должны были воскреснуть наверху.

Последовала длинная пауза, в которой Маэстус явно собирался с мыслями и пытался сформулировать их в наиболее тактичной форме.

— Последний раз, когда я их видел — когда под вами троими провалился пол. Это было три дня назад. Потом я просто лежал и думал, что останусь тут навсегда.

— Ты не спал?

— Нет, — отрезал он. — Это же не отдых тела из плоти и крови, а спокойствие духа. Я не могу спать, пока не чувствую себя в безопасности. Их тут не было. Клянусь.

Первым моим порывом было немедленно броситься назад, в проклятый «зал для отдыха», чтобы… Чтобы что, самому заново разбить пол? Непонятно как спуститься в «фараонову яму» и вытащить оттуда ребят?

Ребят, которые не реснулись внизу ни разу за трое суток, пока я убивался об босса. Ребят, которые, если верить Маэстусу, ни разу не реснулись наверху. А значит, оставались только два варианта — либо их точка сохранения каким-то образом переместилась за пределы зала…

Либо они не сохранились вовсе.

Ощущение предательства накатило так же резко, как и до этого — желание броситься на выручку. Как так? Как они могли бросить меня в этой грёбаной дыре? Дьявол побери, ведь даже идея сохраниться исходила от Милы! Настоятельная идея! Да, у меня подобные мысли тоже в голове всплывали, но мне не пришло бы в голову пытаться переубедить ребят из-за квеста сомнительной ценности. Если бы не Мила, первый же вайп об Фраата отправил бы меня на перерождение в лагерь. Выходит, всё это был спектакль? Совместная затея, чтобы избавиться от раздражающего нуба? Все умирают и отправляются на базу, а я остаюсь тут, умирать и умирать и…

Я помотал головой, сбрасывая цепочку размышлений, которая стремительно скатывалась в параноидальный бред. О да, конечно, Мила замыслила этот коварный план. Она же сто раз была в этой гробнице раньше, верно? Так что ей просто-напросто нужно было ослабить пол в центре зала настолько, чтобы все мы свалились в ласковые объятья дедушки Фраата. Да ещё и убедиться, чтобы низкоуровневый задохлик вроде меня не откинулся раньше времени, поскольку в любом ином случае я бы просто добрался до выхода ножками и спокойно направился бы к лагерю. И всё это вместо того, чтобы просто сказать «друг, нам с тобой не по пути». Самому-то не смешно?

Но смешно почему-то не было.

— Я бы не стал тут задерживаться, — на удивление мягко сказал Маэстус. — Судьба и так была не на нашей стороне в последнее время, так что не стоит лишний раз её испытывать.

Учитывая то, какой дрянью оказались предыдущие пути, последний «путь судьбы» по дороге к безымянному фолианту пока что выглядел прогулкой по парку. Да, исключительно паршивому парку в виде узкого древнего коридора без деревьев и травы, зато и без ловушек! И это при том, что теперь, чтобы их обнаружить, мне пришлось бы полагаться лишь на интуицию, которая работала через раз. А это значит, что в каждый «через» меня бы перерубало пополам, пронзало насквозь, травило газом или давило камнями. Допустим, один раз я бы выжил на «Крепком орешке» и кое-как отхилился «Даром жизни», но дальше — прямая дорога на респ.

Респ в замурованной яме с Фраатом III.

От одной мысли об этом меня чуть не вывернуло наизнанку, а ноги свело ледяным параличом. Сохраниться, срочно сохраниться где угодно, хотя бы и посреди этого коридора!

Разбежался. Какой тебе, к чёрту, сэйв через три дня? Сам виноват, надо было потянуть время, поумирать какую-то недельку…

— Чего застыл? — поторопил меня некромант уже не так терпеливо.

— Я, наверное, всё же задержусь тут, — пробормотал я в ответ. — До сэйва четыре дня, я просто посижу на месте и…

— Тьма свидетель, я не хотел этого говорить, — вздохнул он. — Обернись. Только очень медленно и не дёргайся.

Теперь паралич успешно растёкся по верхней части моего тела. Пока ещё способный контролировать шею, я медленно повернул голову, скосив глаза назад.

Та самая тьма, которую Маэстус только что призывал в свидетели, жадно поглощала коридор за моей спиной. Не просто отсутствие света в виде погасших оранжевых узоров на стенах, а сплошная стена абсолютно непроглядной черноты, следующей за мной по пятам. Парк, по которому я прогуливался, неожиданно оказался на самом краю бездонной пропасти, и её край приближался со скоростью среднего пешехода. Какие-то тридцать метров. Двадцать восемь. Двадцать семь.

— Это не иллюзия, я проверил, — пояснял некромант, пока я, чудесным образом избавившись от ступора, летел вперёд. — Незнакомая магия, и я не берусь предсказать, что будет, если оно нас догонит, но…

Но неожиданностей тут явно не предвиделось.

Спустя минуты три бешеного бега я запоздало сообразил, что план пересидеть четыре денёчка в любом случае был обречён на провал. В моём верном бурдюке совсем не осталось воды — спасибо сегменту пути отчаяния с алчущими крови каменными ладонями. Я не умер от