В общем, дел ожидалось превеликое множество, и я была рада, что вокруг меня собралась моя семья. И теперь она стала на одного человека – самого любимого и самого главного! - больше.

Потому что священник не стал ничего тянуть.

Уже через десять минут, стоило нам принести брачные клятвы, как он объявил нас мужем и женой, и мы показали аплодирующим гостям наши татуировки. Затем обменялись кольцами, после чего Конрад наконец-таки поцеловал меня как свою жену.

Ну что же, после этого гостей ждало возвращение в столицу и роскошный пир в особняке Кэнделлов, тогда как мы отбывали в свой медовый месяц. Да, прямиком с Утеса Всех Влюбленных, потому что сейчас нам никто не был нужен.

Если только мои собаки.

- Ко мне! – приказала им, на что те послушно запрыгнули в медальон.

Внезапно со мной что-то произошло, и я услышала голос внутри себя. Кто-то пел – пока еще незнакомый, но при этом родной голос обещал, что уже скоро мы сможем быть свободными от земных оков. Потому что мы расправим крылья и взлетим в сияющее голубизной небо!

- Моя драконица, - с удивлением сказала я мужу. - Мне кажется, она проснулась. Вот это ты меня поцеловал у алтаря!

Конрад тотчас же вызвался поцеловать меня еще раз - мало ли, вдруг я обрету крылья прямиком на утесе?

И я согласилась, решив, что даже если и не обрету, то не откажусь от его поцелуев нигде и никогда!

***

Десять лет спустя. Хейвен, особняк герцога и герцогини Вальранты

Мне нравилось бывать у Анариэль в гостях. Приезжая в столицу из Скалла, где мы проводили довольно много времени, или же из одного из наших сельских имений, мы с Конрадом обязательно навещали Анариэль и ее семью.

Их пока еще было трое, но подруга по секрету сообщила, что ждет малыша.

Она надеялась, что будет девочка.

Наследник у них уже имелся – темноволосый и похожий на отца Ротгер. Недавно ему исполнилось семь, и он уже со всей галантностью ухаживал за нашей шестилетней Эйвелин, старшей, потому что младшему Тобиасу было чуть больше годика, и сейчас он озабочено стучал деревянной каретой с лошадкой по полу.

Мужчины – мой муж и муж Анариэль - склонились над Тобиасом, пытаясь втолковать тому правила передвижения кареты - колесами по полу, а не лошадью об землю.

Ротгер же увел Эйвелин на конюшню, показывать ей своего жеребенка, за которым он ухаживал. И меня это немного тревожило, потому что дочка у нас росла сорвиголовой – водилась с местными мальчишками в Скалле, облазив с ними всю округу.

В общем, напоминала меня саму в детстве.

Я переживала, как бы она не шокировала Ротгера своим поведением, поэтому много раз по дороге к дому Анариэль напомнила дочери, что она все-таки девочка, а не мальчишка-сорванец.

Но, кажется, сын Анариэль и Габриэля был от Эйвелин в полном восторге.

- Пойдем, Лирри! Выйдем наружу, – позвала меня Анариэль. Кивнула на мужчин, возившихся с Тобиасом: – Тут и без нас разберутся.

Мы вышли в чудесный сад и устроились в плетеных креслах, наслаждаясь теплым летним вечером, а заодно дожидаясь, когда слуги накроют стол под цветущими яблонями. Анариэль до этого похвастала, что у них новый повар из Южной провинции, и он обязательно удивит нас чем-то невероятным, так что все ждали обещанного сюрприза.

И это было великолепное, наполненное спокойствием и радостью время.

Попивая лимонад, мы обсуждали с Анариэль наши планы на ближайшее время. Завтра мы собирались навестить подруг и их семьи, после чего еще через день планировали отправиться в герцогство Вальранты, на остров Дэвур, где будет проходить магический турнир академий.

В нем планировал участвовать принц Хайден, теперь учившийся на последнем курсе Дэвурской военной академии. Также на турнир прибывали лучшие студенты со всего Далмарка, включая новую Академию Запада, которую мне все же удалось основать в Скалле.

Конечно же, не без помощи императрицы Лауры и мамы Конрада, увлекшихся моими идеями. Дядя Генри тоже проникся и внезапно согласился стал ректором, что я посчитала невероятной удачей.

Да и сам Скалл за эти годы расцвел – из небольшого захолустного городка он превратился в настоящий деловой центр Западной провинции. Наши шахты с мегелитом – потому что мы нашли еще две внушительные жилы – давали работу многим, и мой друг Кристофер сейчас полностью отвечал за всю разработку земных недр.

Также в Скалле были построены сперва алхимические лаборатории, а потом завод по переплавке мегелита – и это было уже дело рук Конрада. У нас появилось множество рабочих мест, и теперь люди съезжались туда со всего Далмарка.

Заодно мне удалось открыть еще две школы и большую больницу – я сделала именно так, как когда-то мечтала.

Только все это – и шахты, и заводы с лабораториями, а заодно школы с больницей и новая академия – требовали нашего с Конрадом постоянного присутствия и внимания, так что мы с детьми часто и подолгу жили на Западе.

Моей драконице и дракону мужа близость к мегелиту не особо нравилась, но мы привыкли проводить несколько недель в тишине – без голосов вторых ипостасей в голове.

Зато моих собак присутствие мегелита нисколько не тревожило. Наоборот, именно они помогли мне обнаружить две новые жилы, а заодно стали верными и заботливыми няньками нашим с Конрадом детям, тревожась за них даже больше, чем за меня.

В глубине души я была уверена, что за внуками приглядывают мои родители, найдя способ делать это из другого мира.

Но родня в мире живых тоже играла важную роль в нашей жизни.

Дядя Шарль показал себя с лучшей стороны, и я решила взять его в долю. Он был неплохим исполнителем – старательным и ответственным. Заодно он очень любил деньги, поэтому знал тысячу способов их украсть. Возможно, он что-то клал и в свой карман, зато полностью искоренил воровство в нашем предприятии.

Сам же Шарль Деклар похудел, отлично выглядел и бросил пагубную привычку выпивать. Обожал наших с Конрадом детей, считая их своими внуками. Эйвелин называла его дедушкой, а тетю Ижени - своей бабушкой, тогда как младший агукал и улыбался им во все свои новенькие восемь зубов.

У Ижени Деклар в жизни тоже все более-менее устроилось.

Бедность Декларам больше не грозила, и тетя вела приятную светскую жизнь. Иногда она отправлялась в Восточную провинцию,