Но оказалось, и у Анариэль имеется о чем мне рассказать. Причем ее новости были настолько сногсшибательными, что мои на их фоне побледнели, поджали хвосты и скромненько спрятались за углом.

Выходило, Анариэль приняла предложение Габриэля Каллисто и согласилась выйти за него замуж. Во второй раз, потому что в первый… они уже обвенчалась во время Элтайна!

У них даже появились брачные татуировки на руках, означавшие, что они с Габриэлем – истинная драконья пара. Сперва Анариэль их скрывала, попросив о помощи у духов, но теперь иллюзия спала, и они с генералом признались друг другу в чувствах.

Подруга с гордостью продемонстрировала мне татуировки – они были похожи на те, которые однажды появились и на моей руке. Да, узоры немного различались, руническая надпись была иной, но история Анариэль один в один походила на мою.

- Надо же! – пробормотала я, после чего украдкой почесала руку, на которой ничего не было. – Но как ты узнала, что Габриэль и есть тот самый истинный, с которым ты обвенчалась на карнавале? Ведь вы были под иллюзиями!

Оказалось, так и узнала – сердцем, а потом они поговорили и все выяснили.

К тому же подруга продолжала рассказывать о себе совершенно невероятные вещи. Выходило, она принадлежала к одной из запрещенных в Далмарке религий, её магия была вне закона, поэтому она прятала свой дар всю сознательную жизнь.

До последних пор.

После того, как она помогла восстановить купол над летней резиденцией, император снял запрет на использование шаманской магии, и Анариэль стала Хранительницей Итуварэ.

Вот, одно из проявлений ее дара – сбежавшие воспоминания о Карнавале Четырех Стихий, которые она ловила по всему дворцу!..

- Погоди, но я же их видела! – ахнула я. – Да, в Лабиринте – на хрустальных скульптурах и в фонтанах. Но в твоих воспоминаниях была и я… Причем обнимающаяся с пиратом!

Мы принялись выяснять что да как, пока не догадались, что наша первая встреча в Хейвене состоялась на несколько дней раньше, чем мы предполагали. Это произошло во время Элтайна, когда мы стояли в очереди к алтарю.

Ее спутником оказался Габриэль, тогда как моим…

- Как думаешь, кто это мог быть, Лирри? Кто твоя истинная пара, раз уж у тебя появилась такая же татуировка. Быть может, сердце уже подсказало?

Я зажмурилась, собираясь ей сказать… Мне казалось, что это был Конрад Диксон, но я так и не назвала его имя. Не смогла, потому что не знала этого наверняка.

Но, вдохновленная примером Анариэль, я решила обязательно поговорить с Конрадом. Возможно, даже сегодня вечером, а если не удастся, то уже на завтрашнем балу во дворце. Подумала, что я зайду издалека – спрошу у герцога, не доводилось ли ему бывать на Карнавале Четырех Стихий и не имелось ли у него в роду пиратов, а дальше все станет ясно по его ответам…

Но пока же я слушала, раскрыв рот, рассказ Анариэль о том, кто именно и как спровоцировал прорыв в летней резиденции. Виновником оказался Вейн Каурра, который замыслил недоброе и воспользовался древним артефактом, чтобы сорвать мирные переговоры, а также убить Анариэль как носительницу редкого и опасного для него дара.

Но он проиграл.

Теперь, стараниями моей подруги и её истинного, Вейн Каурра похоронен под корнями дуба в Священной Роще и уже никому и никогда не сможет причинить вреда.

Что же касается Эскара, то Габриэль нашёл способ принудить их к миру. Но поделиться подробностями Анариэль пока что не могла, поэтому я не стала настаивать.

Главное, теперь можно было не опасаться войны.

Обо всем этом Анариэль мне рассказывала, когда мы с ней пили горячий кофе с маленькими пирожными в явно дорогой кондитерской возле центрального парка. Сидели на террасе, любовались скользившими по водной глади лодочками и прогуливавшимися парочками.

Я настояла на том, чтобы разделить счет пополам. И оплатила его, хотя оставленная в кондитерской сумма означала лишь то, что на бал я пойду с тремя перьями и парой пайеток.

- Ну а ты… Расскажи мне о себе, Лирри! – воскликнула Анариэль. – Чем ты занимаешься?

Пришлось поведать ей о предателе-сводном брате и о нападении на карету, а еще о том, что я видела графиню Миельскую, целовавшуюся в библиотеке с неким жокеем.

Эта новость Анариэль повеселила, и уже скоро мы с ней вышли из кафе и направились в город, потому что Анариэль сказала, что покажет мне лавку, где как раз торгуют нужной мне мишурой.

- Погоди, но зачем тебе перья? У тебя что, нет наряда на завтрашний Небесный Бал?! – догадалась подруга. – Но почему же ты молчала?

У меня не было не только наряда, но и денег, чтобы его приобрести, но Анариэль, не став ничего слушать, затащила меня к своей модистке, чья лавка, на мое счастье или же на беду, находилась неподалеку от парка.

Там мы выбрали для меня небесно-синий с серебром наряд – раз уж у нас Небесный бал, – после чего… я категорически отказалась принимать подарок от Анариэль. Сказала ей, что деньги у меня непременно будут, – вполне возможно, либо сегодня вечером или уже завтра с утра – как только брокер рассчитается за акции.

Но я позволила Анариэль заплатить за меня модистке, дав расписку, что обязательно отдам ей долг.

Наконец, расстались – подруга отправилась к себе, сказав, что ей нужно отдохнуть, потому что дни выдались суматошные. Напоследок призналась, что она обрела драконицу и даже смогла совершить оборот.

Поздравив ее еще и с этим, я вернулась домой, где принялась дожидаться Конрада и Персиваля Дюрана.

Надеялась, что герцог прибудет первым и у меня выдастся свободное время, чтобы поговорить с ним наедине. После беседы с Анариэль я твердо решила расспросить его о карнавале, но, как назло, оба мужчины прибыли почти одновременно.

С другой стороны, раз в гостиной собрались те, кому я доверяла, то я решила обо всем им рассказать.

Правда, перед этим услышала от Персиваля Дюрана, что мои подозрения оправдались. На бирже сегодня царила непонятная суматоха, множество солидных игроков начали спешно продавать акции – в том числе, тех банковских домов, которые я указала, – и большинство этих акций либо косвенно, через подставные компании, либо напрямую имели отношение к денежной империи Олферов.

По моим расчетам, те выходили из игры – причем в самый пиковый момент, решив заработать на ажиотаже. Возможно, переносили свои интересы из Далмарка и переводили свои предприятия за пределы