Она просто ушла. Вот и все…

К закату эсса Магали чуточку успокоилась, перестала буйствовать, и лекари смягчились. Хавьер сел рядом с ней, посмотрел чуточку виновато. Все ж таки целая жизнь рядом с ней, двадцать лет…

— Прощай, Магали.

— Прощения просить не будешь?

— Нет.

— Правильно. Я тебя не прощаю! Я тебя ненавижу… если бы не ты… почему я тебя полюбила⁉ Почему так⁉

Хавьер пожал плечами.

Почему кто-то любит, а кто-то нет? Но ведь и не любя живут. По честному соглашению. И не изменяют, и детей растят, и счастливы…

А кто-то и себя мучает, и других… за что? За то, что человек не может приказать себе — люби⁈

Не может. И хоть ты как себя переломай, не получится полюбить кого-то насильно. Невозможно это. Боги против…

— Мне жаль, что я тебя не полюбил так, как ты меня. Но я старался.

— Ты… ты искал других! Ты мне изменял, ты женишься на другой и будешь счастлив… как я хочу, чтобы у тебя все, ВСЕ было плохо!!! Как я тебя ненавижу…

Это оказались последние слова эссы Магали. Женщина дернулась, глаза ее остекленели.

Хавьер поглядел в окно.

Солнце тихонько уползало за горизонт. Ему не было дело до дрязг смертных однодневок…

Лекари засуетились, выставили его из палаты… и мужчину тут же перехватил Тьяго Ледесма.

— Пошли, дружище.

— Что? Куда?

— Ты иди, не спрашивай…

Пока Хавьер сидел в больнице, в его доме все разбирали и убирали. Собрали все вещи супруги, постаравшись, чтобы ничего о ней не напоминало, вымыли дом, натерли доски воском с запахом лимона — чтобы даже запах поменять, принесли булочки с корицей…

А еще принесли несколько бутылок крепкого вина. И Орландо Чавез вместе с Тьяго Ледесма принялись поить друга. Хавьеру половины бутылки хватило, чтобы выключиться.

Мужчины переглянулись, уложили его на диван и подвинули поближе стакан с рассолом.

Вот так. Все плохое рано или поздно заканчивается. Надо это просто пережить сегодня. А завтра — завтра будет новый день…

Глава 10

— Каэтана, на два слова!

Я с интересом посмотрела на Матиаса Лиеза.

— Слушаю?

Матиас улыбался самым пакостным образом.

— Как тебе нравится быть убийцей, Каэтана?

Я посмотрела на парня с искренним удивлением.

Мне? Убийцей? С какого перепуга?

— Да-да. Я все знаю, Каэтана!

— Квадрат из тысячи семисот тридцати двух чему равен?

— Че-го? — опешил Лиез.

— Значит, уже не все знаешь. И чушь несешь.

Поняв, что кавалерийский натиск не увенчался успехом, Матиас перешел к уговорам и разъяснениям.

— Что, эсса Магали застала тебя с любовником, и ты ее убила?

Я фыркнула в ответ.

— Никто и никого не заставал. Но если тебе хочется — фантазируй.

Матиас самоуверенности не потерял.

— Думаю, твоему отцу понравятся такие новости. Когда ему расскажут, что его доченька связалась с раэном, он тебя за кого угодно замуж выдаст!

— Рассказывай, — разрешила я. — Это все?

— Могу и не рассказывать, — сощурился Матиас. — За выкуп.

— И сколько ты мне готов заплатить?

— Я — тебе?

— Мне плевать, что ты и кому расскажешь, — пожала я плечами. — Наоборот, рассказывай побольше.

— Я… ты…

— Не стесняйся, — щедро кивнула я. — Можешь даже по два раза рассказать, если с первого не услышат.

— Не боишься последствий?

Я фыркнула еще раз.

— Не боюсь.

— Думаешь, Мариса тебе поможет?

— Думаю, мне ее помощь не понадобится, я тебе и так голову отгрызу…

А сама не справлюсь — Виолу попрошу, она не откажет.

И вообще. Мне надо бы искупаться, переодеться — и к эсу Хавьеру. В таком состоянии человека лучше одного не оставлять. Так что Матиаса я обогнула, как столб, развернулась и отправилась в общежитие. Кажется, Матиас крякнул что-то вслед, но мне было плевать.

Пусть говорит, лишь бы камнями не кидался.

Эс Хавьер проснулся уже под утро. Пошевелился, едва не упав с кушетки.

Я подошла, поддержала и поднесла к губам стакан с водой.

— Пить.

Стакан опорожнили меньше, чем за минуту, а потом мужчина открыл глаза.

— Каэтана… спасибо.

— Рассольчика налить?

— ДА!

Я поднесла к губам мужчины второй стакан.

— Пейте. Давайте, помогу сесть… до уборной проводить?

Эс Хавьер побагровел.

— Обойдусь.

— Без уборной? Вряд ли. Пойдем…

Канализации в домиках тут не было, был домик с сердечком на дверце (в знак истинной любви и счастья). Эс Хавьер ругался и шипел, но я его проводила до домика и подождала на крыльце. Мужчина вышел довольный жизнью, и я потащила его есть горячую похлебку.

В домиках была кухня, и я сварила гороховый суп с ребрышками. Специально попросила продукты на кухне, а в ответ записала рецепт.

При правильном приготовлении — шикарная штука.

Эс Хавьер ел так, что за ушами трещало. Сначала большую тарелку супа, потом вторую такую же — добавки.

— Спасибо, Каэтана. В нашей столовой новый рецепт?

— Нет, это я вам сварила. Вот кастрюля, поставите на ледник, на пару дней хватит. Второе накладывать?

— да!

Кто бы сомневался? Сердце там, не сердце, а голос желудка мужчины хорошо слышат.

На второе я сделала отбивные и пожарила картошечку. Да, тут она уже есть. Не слишком полезно, но как же