Шрифт:
Закладка:
— Ник, — крикнул Орел. — Зачем ты так спешишь? Задание мы выполнили, можно и расслабиться.
— И на улице стало чуть чуть прохладней, — добавила Матрена. — Наверное не страшно, если мы немного погуляем, прежде чем…
— Прохладней? — переспросил я. Мне казалось, что жара усиливается с каждой минутой, и дышать становилось все тяжелее.
— По моим ощущениям, температура воздуха опустилась примерно на пять-семь градусов, — проинформировал Миша и внимательно на меня посмотрел. — Ник, с тобой все хорошо?
— Со мной все в порядке и будет еще лучше, если мы наконец уйдем с этого пекла.
— Возможно у тебя тепловой удар, я могу…
— Только попробуй запулить в меня какой-нибудь сосулькой! — перебил я и пришпорил Старика. Тот, расправив крылья, сделал один высокий, затяжной прыжок, и я оказался далеко впереди.
Казармы Красных уже были в пределах видимости, что придало мне сил. Сначала я хотел разыскать лейтенанта Мышкину, оставив неприятные вести для Шипа Змеелова на потом, но он уже мерил шагами площадку возле КПП, ожидая нашего возвращения.
— Как в тюрьме? — рявкнул он, после того, как я ему все рассказал. — Агр-р-р… астрал побери этого прапора!
— Моя миссия закончена? — спросил я, думая, как бы поскорее добраться до казармы и умыть лицо холодной водой.
— Конечно же нет! — воскликнул Шип. — Ты избранный, значит должен сам разыскать Великого Орка, так гласит легенда!
В моих висках стучала кровь и я еле сдерживался, чтобы не нарушить субординацию и не усесться прямо на землю, закрыв глаза хотя бы на минуту.
— Но я ведь и так… расставил заряды в тотемы, которые его засекли. Теперь вы можете просто вызвать его и убедиться…
— Что произошла ошибка и незарегистрированный маг — это хадаганец или Зэм!
Шип и слушать ничего не хотел про то, чтобы отправить за Вихрем кого-нибудь другого.
— Так, спокойно, — сказал он, шумно выдохнув. — В тюрьме, так в тюрьме. Мы ждали этого столько лет, можем и еще подождать пару дней.
— Похоже, Ник, тюрьма тебе светит, — сказал подоспевший Кузьма. За ним подтянулись и все остальные.
— Тюрьма? — Матрена бросила на Шипа испуганный взгляд. — Вы же не собираетесь сажать его в тюрьму?
Появление лейтенанта Мышкиной избавило Шипа от необходимости отвечать.
— Санников, ну наконец-то!
Я с огромным трудом сфокусировал на ней взгляд, правда как не старался, четких очертаний ее лицо так и не приняло.
— Ну что там с шарадами Синих? Докладывай, как успехи.
Голос Мышкиной доносился как-то издалека и сама она начала странно отдаляться. Я поспешно, как мне казалось, достал документы и протянул лейтенанту, пока она окончательно не исчезла из виду.
— Шикарно… Я хочу сказать — отличная работа! Я считаю, что за заслуги перед Империей тебе можно досрочно присвоить звание сержанта. Такими темпами ты у меня скоро до генерала дослужишься…
Я так и не понял, действительно она это произнесла, или мне послышалось. Мир вокруг закачался и к моему лицу стремительно начала приближаться каменная брусчатка, но удара я не почувствовал, так как темнота наступила гораздо раньше.
— Было бы лучше, если б яд сороконожки попадал в госпиталь в стеклянных колбах, но солдаты предпочитают поставлять нам этот ценный ресурс самым радикальным способом - в собственном теле.
Туман перед глазами медленно расступался, но я все равно никак не мог разглядеть говорившего. Сначала мне показалось, что это Восставший, но голос его был слишком «живым». Лишь через некоторое время я понял, что передо мной человек в медицинской маске.
— Могилин, военврач, — представился он.
Его фамилия мне не понравилась и я счел нужным уточнить:
— Я еще жив.
— Мне это известно. Можешь не благодарить.
— Что со мной? Я в госпитале?
— А ты проницателен. Яд сороконожки Многолапус Кусакус — ценное лечебное средство, в разбавленном виде помогает от простуды. В неразбавленном — убивает. У тебя хорошая сопротивляемость, имперец, который снова выжил.
— И давно я здесь?
— Неделю назад доставили.
— Неделю?! — ошарашено переспросил я, приподнявшись с кушетки.
Я отчетливо помнил, как потерял сознание у КПП, и мне казалось, что произошло это пару минут назад.
— Восьмой день пошел, если быть точным.
Голова еще немного кружилась, но в остальном чувствовал я себя неплохо, поэтому трудно было поверить, что я находился при смерти.
— Я точно… кхм… не умирал?
Сложно объяснить, почему меня это так волновало. Я видел живых людей и орков, чьи Искры покидали их тела и были возвращены обратно служителями Триединой Церкви. Воскрешение не оставило на них никаких следов, по крайней мере внешних. Но меня все равно бросало в дрожь от одной только мысли, что какое-то, пусть непродолжительное время, я был мертвым.
— Нет, тебя не воскрешали, — сказал Могилин, внимательно глядя на меня. — Ты бы это сразу понял.
— Как?
— Не знаю. Не доводилось испытать. Но те, кто по настоящему умирал, помнят об этом.
Это была для меня новая информация и она целиком занимала все мои мысли следующие несколько дней, пока я не мог вставать с койки. Возможно, я забыл бы об этом раньше, если бы медсестрой, которая ухаживала за мной и моим соседом по палате, не была представительница народа Зэм, восставшая из могилы спустя тысячелетия после своей смерти. Я вздрагивал каждый раз, когда она касалась меня: ее левая рука была настоящей, а правая — металлической, но обе они одинаково отдавали холодом. Тела Восставших Зэм, в отличии от воскрешенных людей и орков, давно уже были мертвы.
Когда я начал подниматься на ноги, меня навестили Кузьма, Михаил, Лоб и даже Матрена с Лизой. Первоначальная радость от встречи сменилась горькой обидой — выяснилось, что пока я валялся в госпитале, боевая подготовка шла полным ходом и остальные солдаты вовсю практиковались в спаррингах, где я мог показать все, на что способен. Я даже был уверен, что
