— Помню, укусила меня одна гиена, потом пришлось два месяца пить настой от бешенства. А ты знаешь, из чего он делается?..

— Нет.

— Везет тебе! А я знаю. Но тебе не расскажу, чтобы не травмировать, ага.

Я был уверен, что Суровин уже нас заждался, но, как выяснилось, он и думать забыл о музыкантах. Тем не менее, он едва ли не пинками погнал их к остальному оркестру.

— Чтобы я еще хоть раз связался с гоблинами?! Да никогда, клянусь своими погонами! Что это за смотр без музыки! Посмешище, да и только! А ты что стонешь? Хватит прикидываться инвалидом, будешь играть как миленький — с руками у тебя все в порядке. Выдадим тебе потом офицерский паек за мучения…

Когда все музыканты оказались в сборе, Суровин повернулся ко мне и коротко проинформировал:

— Дело — дрянь.

Затем он отвел меня подальше от больших гоблинских ушей и продолжил:

— Все идет из рук вон плохо! У нас флаг слямзили! Наш, с львиной головой! Какой позор… Без флага и смотр не начнется. То есть я не знаю, слямзили или нет, но думаю, что это Синие его украли. Они все отрицают, но рожи у них очень довольные, что само по себе уже подозрительно.

Он кивнул на другой конец плаца, где маршировал второй батальон.

— Это они, — подтвердил я и рассказал про странную историю гоблина, в которой теперь все встало на свои места.

— Так вот оно что! Значит у нас и доказательства теперь есть, отлично! А это, между прочим, подсудное дело, так что миндальничать я с ними не буду! Подам рапорт Петлициной, она этого так не оставит. Совсем распоясались! Пусть получат, что заслужили!

Суровин рванул к Синим с таким бешеным выражением лица, что я невольно посочувствовал тем, на кого сейчас обрушится его гнев. Флаг нам вернули быстро, но комиссар все равно грозился доложить наверх об этом инциденте.

В день смотра все были особенно напряжены. Я же, напротив, чувствовал облегчение от того, что скоро эта утомительная подготовка закончится и наконец стартуют Большие Учения, где я смогу хорошенько размяться и помахать мечом.

— Ну что ж. Теперь дело за нашими ребятами. «Солдатушки, бравы ребятушки, где же ваши жены…». Нет, про жен петь не надо, а не то бойцы замечтаются и собьются с ноги. Лучше вот это: «Нам Незеб дал стальные руки-крылья…» — Суровин довольно потирал руки и как заботливая матушка все время подбегал к готовому выступить батальону, чтобы поправить на ком-нибудь китель или просто подбодрить похлопыванием по плечу. — Ох, я весь трясусь! Волнуюсь… Странно, да? А ведь поводов для паники больше нет — гоблины на месте, все готово. Солдатики мои устроят такой парад, не стыдно и самому Яскеру показать. Не зря я гонял их по плацу столько времени. Сейчас начнем…

Я отошел подальше в тень деревьев, чтобы издали наблюдать за смотром.

— Ник…

— Лиза? А ты почему не со всеми? — спросил я и тут же осознал всю глупость своего вопроса. — А… ну да.

— Похоже, мы единственные, кто не принимает участие в параде, — произнесла она.

Мы заняли удобную позицию за спинами музыкантов, где нас почти не было видно, зато весь плац был перед нашими глазами как на ладони. Съехавшиеся генералы Хранителей уже рассаживались на небольшом возвышении, украшенном флагами. Батальоны ровными рядами выстроились по обеим сторонам каменного монумента с гербом Империи, у подножья которого синим пламенем горел Вечный Огонь. Грянула музыка и солдаты под синими и красными знаменами начали свое торжественное шествие по площади. Их действия были такими слаженными, что они казались единым организмом. Синхронный стук сапог по плацу, который не смог заглушить даже оркестр, напоминал единовременный залп из сотен орудий — в этом четком ритме была невероятная сила и я вдруг осознал, что пытаюсь дышать ему в такт.

— Это даже… красиво, — немного удивленно прошептала Лиза. — Не думала, что такое бывает в Империи.

— А в Лиге есть военные парады? — спросил я, завороженно глядя на плац и жалея, что не марширую вместе со всеми. Мне очень хотелось быть причастным к этому действу.

— Не знаю. Меня никогда не интересовала армия.

— Как же ты умудрилась попасть в плен?

— Я много путешествовала после того, как разругалась со своим Домом. Последним моим пристанищем был Железногорск.

— Дайн?

— Да. Аллод вольных торговцев.

— Что-то слышал.

— Там довольно мило. Но вскоре мне стало скучно и я решила продолжить свое путешествие по вольным территориям. Села на корабль…

— И его поймал наш патруль. Ты говорила.

— Обычно ни Империя, ни Лига не трогает нейтральные корабли торговцев, но видимо — то был не их день, — засмеялась Лиза.

— Вижу, ты не очень огорчена таким исходом.

— Все могло быть и хуже. Ведь я осталась жива.

— Но тебе же пришлось… э-э-э… — замялся я.

— Работать в борделе? — подсказала Лиза и снова засмеялась. — В этом, конечно, мало приятного… Но у эльфов несколько иное отношение к подобного рода вещам. Тебе, как истинному хадаганцу, это трудно понять. Да и не стоит. В вашей закомплексованности даже есть своя доля очарования.

Я не был готов обсуждать с ней столь интимные вещи и решил оставить скользкую тему. К этому времени солдаты уже сделали почетный круг по плацу и выстроились в длинные ряды перед командованием. Один из генералов подошел к трибуне и начал что-то говорить, активно жестикулируя, но до нашего наблюдательного пункта его слова не долетали.

— Из-за чего ты поссорилась со своей семьей? — спросил я Лизу, отчаявшись расслышать речь Хранителя.

— Они мне больше не семья, — оборвала она и замолчала.

Я не решился расспрашивать дальше, но через некоторое время Лиза продолжила сама:

— Они не слишком переживали обо мне, когда я ушла. И не бросились на помощь, когда я попала в плен. Я думаю, они даже расстроятся, если узнают, что меня не повесили в Империи. А знаешь почему? Потому что я заинтересовалась областью магии, недостойной эльфийки из благородного Дома!

— Магией разума? — удивился я.

— Нет, конечно. Среди эльфов хватает мистиков. Я увлеклась языческой культурой, долгое время даже жила у друидов. Считается, что это низшие формы магии, ведь язычники не