Шрифт:
Закладка:
Голова, словно на шарнирах откинулась назад, а затем вперёд. Мысли разлетелись в разные стороны, а страх слегка отступил. Я смогла разглядеть человека, который только что меня… спас.
Я его знала. Знала. Знала!
Он был тем, с кем я обсуждала планы развития. Он один из приближенных мужчин к старейшине деревни. И я его точно знала.
Он снова вгляделся в меня, словно хотел убедиться, что я могу трезво мыслить и действовать. Затем он с легкостью поднял меня с колен и поставил, а после быстро заговорил на амхарском. Я слушала его и ни слова не понимала, будто никогда не учила этого языка. В ответ я мотала головой и тряслась всем телом.
Но мужчину это не останавливало. Он снова крепко схватил меня за плечи и со всей силы тряхнул, что даже ряды зубов стукнулись друг о друга. Моя голова чуть не слетела с плеч, но зато я смогла расслышать и понять чужие слова. Я признала своё имя с амхарским акцентом, а также «сет лге» — дочь.
— Лемеисед сет лге, — снова прозвучала просьба из уст мужчины, а затем на моих руках появилось чужое маленькое теплое тельце.
Маленькие ручки крепко обхватили мою шею и испуганно задрожали. Я опустила взгляд и с недоумением уставилась на темнокожую малышку. Она прятала лицо в воротнике расстегнутой рубашки.
— Руту, — вдруг закричал мужчина и подтолкнул меня в лес. Я продолжала стоять, невольно не понимая, чего от меня хотели. Но в спину вновь прилетел жесткий приказ. — Руту! Руту, Ксения!
В этот раз всё изменилось. Мозгами я не понимала, что мне нужно делать. Но тело… инстинкты взяли над ним вверх.
Прижав крепче к себе малышку, я побежала вперёд в лес. Вокруг кружила тьма, но она не останавливала меня. В сумерках я могла скрыться, а на свету — нет. Поэтому я продолжала бежать больше ни оглядываясь и ни думая, делая только одно возможное действие.
Бежать. Бежать. Бежать!
В моём теле словно оказался дополнительный источник силы. И имя ему — страх. Он заставлял меня ни тормозить, ни даже дышать.
Девочка молча прижималась ко мне, не хныкая и не плача. В моих силах было только держать её и надеяться, что в нас никто не попадёт. Я слышала, как где-то там участилась автоматная очередь. Она то затихала, то вновь появлялась. Мне казалось, что за нами отправилась погоня. Но я не рискнула останавливаться или хотя бы оглядываться.
Я просто продолжала бежать. Передвигать ногами, прижимать ребенка к груди и изредка дышать.
Меня смогло остановить только солнце, которое медленно начало подниматься из-за горизонта. В изнеможении я упала на колени и тяжело задышала. Рассвет озарял местность и тягуче тянулся ко мне. Взгляд зацепился за розоватые проблески в небе, а теплые лучики тем временем впервые ласково прикоснулись ко мне. Девочка жалобно пискнула, и я, будто только проснувшись, оглянулась.
Что это было? Почему я была в полнейшем тумане и только сейчас смогла осознать происшествие? И главное, что мне сейчас делать?
Делая глубокие вздохи, чтобы быстрее отойти от длительной пробежки, я трезвым взглядом уставилась на ребенка. Трехлетняя малышка сидела на моих коленях. Её поцарапанные ручки и ножки успели покрыться корочкой. С заплаканными глазками она испуганно уставилась на меня.
— Сымиш ман ноу? — Проговорила я, желая узнать имя девочки.
Но она только покачала головой и закрыла разбитыми ручками лицо. Её некогда светлое платьице испортилось от грязи и капель крови. Короткие кудряшки торчали в разные стороны. А кожаные сандалики были неправильно застегнуты.
На себе же я нашла неглубокие царапины на ладонях и коленях, синяки на плечах и боках и одну кровоточащую рану на икроножной мышце. Я недавно её получила, когда задела ветки шипастого куста, мимо которого пробегала. Голова, к счастью, цела, но при этом она продолжала гудеть, словно в ней застряла шальная пуля.
Мы остались в живых и к тому же достаточно целы. Оставалось выбрать дорогу и принять решение, что делать дальше.
Ощупывая себя, я обнаружила поясную сумку. Всегда, когда я раньше приезжала в Эфиопию, то брала похожую, чтобы складывать мелкие, но важные вещи. Во время пересадки в Дубай я по привычке купила телесную и очень маленькую сумку. Но впервые я пожалела, что для меня важным оказались паспорта (родной и заграничный), банковская карта и местной валюты наличность, а не аптечка, рация или хотя бы вода.
— Считала важным, — с усмешкой проговорила я, закрывая сумку. — Но это нас сейчас не спасёт.
Задумавшись, я провела по спутанным волосам. На деньги я могу купить еды, воды и билет до Аддис-Абебы. Но, чтобы что-то купить, нужно сначала дойти до людей. Для этого сгодится любая местная деревня. Но получится ли мне её найти? Человеку, который не ориентировался в этой местности.
Страх подгонял, мешал думать и сосредоточиться. Мы могли с девочкой остаться в тени дерева и дождаться помощи. Но я боялась задерживаться на одном месте. Мне казалось, что нас до сих пор преследовали. Поэтому, как только одышка более и менее прошла, я тяжело подняла малышку на руки и пошла дальше. Не зная дороги, я пошла в никуда.
Босой, в майке, в шортах и в легкой рубашке под палящем солнцем, а также без оружия и без воды, я могла надеяться только на чудо, что дойду до людей.
Сделав пару шагов, я решительно сняла с себя рубашку и кое-как разделила её на две части. Сначала я оторванным лоскутком завязала подобие банданы на голове малышки, а затем повторила то же самое и себе. Вздохнув, я подкинула ребенка на руках, чтобы взять её поудобнее и после этого отправилась в путь.
Лес закончился. Начиналась пустошь с высушенной землей. Это не плодородное поле и не мертвая пустыня. Скорее безмолвное место, которая пугала не меньше напавших на деревню людей. Сухая горячая земля обжигала подошву голых ног. Жаркий воздух с летающей вокруг пылью резал глотку при каждом вздохе. Солнце пекло, хотя оно ещё не находилось в зените.
Но я упорно продолжала передвигать ноги. Впереди виднелась тень лесного массива. Там было
