организм, — рявкнула она, ударив по столешнице. Наручники громко лязгнули в полупустой комнате, но задержанную это не успокоило. Она, шатаясь, поднялась и нагнулась к Герману, чтобы прокричать ему в лицо. — Я! Хочу! Кайфануть!

В допросную забежали двое офицеров. Они вновь усадили сопротивляющуюся женщину и некоторое время удерживали её, опустив огромные руки на худые плечи. Плед спал с неё, обнажая болезненную худобу и красные пятна от частых расчёсов. Когда она успокоилась, Герман кивком отпустил помощников. Он пододвинул к себе файлы и продолжил допрос:

— Нинель В….

— Просто Нинель. Я ведь не старуха какая-нибудь, — с пошлой улыбкой промурлыкала она и закинула ногу на ногу.

— Зачем вы организовали клуб?

— Фактически, — протянула Нинель и взмахнула рукой. — Не я его организовывала. Мой деверь имел старые связи, а мой муж не хотел заниматься этой фигней. И я бы тоже отказалась, если бы… не она.

— Кто она?

— Регинка, — прошипела её имя Нинель, зацикливаясь на одной точке на столе. — Когда-то давно…. она провалилась в каком-то конкурсе. Вроде бы. По крайней мере то что я помню из нашего разговора, когда мы с ней как-то вмазались. У-у…. Она рассказывала, что после такого позора её репутация сильно подпортилась в модельном бизнесе. А у бедняжки кроме красивого личика ничего и не было. Училась она плохо. Делала ставку на внешность. Тогда-то она и связалась сначала с эскортом, а затем стала оказывать доп услуги. Вот однажды она и стала очередной шлюхой моего мужа. В тот год моего деверя почти посадили, хих. Ему даже пришлось притворяться законопослушным гражданином. Поэтому ему пришлось предложить мне создать особый клуб удовольствий. Я сначала отказывалась. Нахрена мне такой геморрой на мою тощую задницу. Но Регинка…. Она умеет убеждать….

— Каким образом?

— Мой муж бабник. Ему нравится трахать баб. И чем чаще меняется личико, тем лучше. Регинка в тот момент уже поднадоела ему. Поэтому она понимала, что её дни сочтены. Но эта тварь убедила меня, что возможно следующая шлюха может оказаться умнее и увести моего мужа. Поэтому я организовала этот клуб и повелась на обещания деверя.

— Так почему же? — Не понял её Герман.

— Лучше мой муж трахает моих девок, — рявкнула Нинель, вновь яростно ударяя по столу. — Мною проверенных девок, чем левых баб, которые могут увести его и лишить меня денег.

— Хорошо, с этим разобрались. А какая роль у Хрусталевского Анатолия? — Спросил её Герман.

Нинель устало вздохнула и со скучающим видом надула губы.

— Он занимался отмыванием денег через агентство «Малахитовая кошка». А ещё…? А ещё он искал новых девок и милых пацанчиков. На них в последнее время тоже появился спрос. Многие соглашались, когда проваливали испытания у Бахтамян или Малаховой. Они те ещё строгие стервы; искали таланты, а не продажных неумех. Вот он их и обрабатывал, а затем приводил к нам.

— Ануш Бахтамян узнала, что Хрусталевский мошенничает со счетами?

— Не знаю, — с детской непосредственностью подняла и опустила плечи Нинель. — Но в какой-то момент он прибежал и стал делиться, что Ануш изменилась. Регинка тогда отвела его и убедила, хэ-хэ, что стать вдовцом удобнее, хэ-хэ, чем рисковать делом. Говорю же, у неё талант, — проникновенно проговорила она и медленно добавила. — Убеждать….

— Как он это сделал?

— Это лучше спросить у Регинки, — быстро ответила Нинель и попыталась откинуться назад, но из-за отсутствия спинки у табурета чуть не упала. Она недовольно оглянулась и облокотилась на стол. — Я мало что знаю. Могу только рассказать, как мой муж провозил наркоту через границу и как деверь управлял всеми делами за бугром.

— Почему вы всё это рассказываете?

— Я сдохну через пару месяцев. Поэтому мне нужна наркота, чтобы боль проходила. Хотя бы на пару часов.

— К вам придёт доктор, — пообещал Герман. — И ещё вопрос, где Анатолий? Его не было в клубе. Он обычно присутствует на вечеринках?

— О да…, — улыбнулась воспоминаниям Нинель. — Он самый жестокий клиент из всех. Он обычно выбирал самых гордых или самых опытных, а потом делал из них мясо. Поэтому он заприметил Рейвен. Он хотел подарить её моему деверю. Такому же садисту, как и он. Они вроде бы так и познакомились.

— Так где он? — Повторил вопрос Герман.

— Улетел… дня три тому назад, — она сфокусировала взгляд на мужчине и со смешком продолжила. — Хочет обуздать самую норовистую кобылку. Хочет обуздать самую гордую сучку, которая всегда смотрела на него свысока.

Слова безумной вызывали смешанные чувства. Потому что подсознательно мы понимали кого имела в виду Нинель, обзывая норовистой кобылкой и гордой сучкой. Только одного человека она могла так назвать.

Я глянул на Матвея, который с выпученными глазами сжимал телефон. Он повторял дозвоны на выключенный смартфон, но становилось только хуже. Потому что липкий страх облеплял сознание, лишая его кислорода. Он мешал думать и нормально соображать.

Ксюша в опасности. Только она смотрела на Хрусталевского свысока. Именно поэтому Регина спокойно отнеслась к тому, что её месть не удалась. Потому что объект её ненависти мог пострадать сильнее от руки другого человека.

— Давай ты тоже позвонишь ей ещё раз, — глухо проговорил Матвей, повторяя вызов.

Кивнув, я достал телефон и тоже набрал Ксюшу. Но вместо неё ответил женский голос, который уведомлял, что абонент выключен или не в зоне действия сети. Раз за разом девушка-робот повторяла одно и тоже из моей и Матвеевской трубки. Надежда медленно таяла, но мы продолжали по очереди набирать номер.

Затем мы вышли из комнаты наблюдения одновременно с Германом из допросной. Он хмуро заметил откуда мы вышли, но промолчал. Он подошёл к нам и со вздохом проговорил:

— Вы еще тут. — Мы кивнули. — Могу сказать, что сейчас выясняется куда улетел Хрусталевский. Деверь Нинель и брат Воровицкого успел сбежать во время операции. Но всё перекрыто, так что ему вряд ли удастся выбраться из города. Кстати именно из-за его приезда они так торопились и начали агрессивно втягивать Ксению в свой «бизнес».

Вдруг телефон во внутреннем кармане пиджака Германа зазвонил, и он резко вынул его и прижал к уху. Пару кивков, несколько «И?» и один «Отличная работа!».

— Его взяли, — с искренней улыбкой проговорил Герман.

— Анатолия? — С надеждой уточнил я.

— Нет, брата Воровицкого. Теперь его точно посадят.

Для него Хрусталевский мелкий участник в организационной цепи. Ему важнее посадить основного организатора, того, кто представлял большую опасность перед государством и обычными гражданами.

Герман после такой новости незамедлительно ушёл в свой кабинет, даже не думая прощаться. Мы с Матвеем напряженно переглянулись, понимая, что делать тут нам больше нечего. Сейчас наша