так хорошо владеть обеими, чтобы и дальше драться с Сетом.

Легкий и теплый ветерок лизнул его в шею. Он совершенно не обратил на это внимания. Сет был поглощен своим противником, который взвешивал оружие в ладони и не спешил возобновить натиск. К тому времени, как он почувствовал тяжесть в плече, было слишком поздно. Он заметил лишь темное пятно, мелькнувшее где-то внизу.

Зазубренный клинок перерезал ему горло.

Когда лереса одернула руку, она увидела, как прямо на нее хлещет кровь из его раны. К. хладнокровно задержала дыхание. Дрожь как будто распространялась по всему ее телу от прикосновения этой огненной жидкости к ее пальцам, но она держала себя в руках, потому что Сет еще двигался.

Разве она не сделала все как надо? Не применила достаточно силы? Нож не вонзился достаточно глубоко? Откуда кровь тогда? Почему этот ублюдок все еще стоит?

Она в ужасе отступила, когда он обернулся. С. недоверчиво смотрел на нее, одной рукой зажимая рану, кровь из которой текла по его груди и животу. Он попытался что-то сказать, но раздался лишь булькающий кашель. Его рука с оружием поднялась, грозя ей немедленной расправой. Келани попятилась. Лезвие мелькнуло в воздухе, но не коснулось ее.

Усилие, которое он приложил, чтобы ранить ее, в конечном итоге повалило его самого на землю. Он корчился в судорогах недолго, пока кинжал К. не выскользнул из его мертвых пальцев. Его глаза оставались открытыми, смотрели на нее, но уже не видели.

От вида безжизненного тела С. ее глаза заслезились. Кевалайн застыла, прокручивая в голове случившееся, чувствуя, как электрические разряды медленно покидали ее тело, а в груди сгущалась густая, холодная тьма.

Чьи-то шаги вынудили ее поднять взгляд от бездыханного тела Станкевичуса.

К. глубоко вздохнула. Костяшки пальцев напряглись и побелели, когда она сжала рукоять кинжала, который когда-то спрятала в своем ботинке. Арена не закончилась. Еще нет.

Анатчиш стоял перед ней с мечом в руке, желая закончить начатое и раз и навсегда завладеть ключом, который откроет двери Дворца Корней.

– Нет! – завопил голос позади нее.

Аворик смотрел куда-то вдаль, за ее голову, и его взгляд поднимался все выше и выше.

Келани уставилась на его вытянутую шею. Хватит ли ей сил сделать это еще раз? Доберется ли она до его горла, пока он отвлекся?

Однако лереса отбросила эти мысли, потому что рассмотрела слабое красноватое свечение в его глазах.

Кровь в ее жилах застыла. Свободная рука прощупала бедро.

– Нет… – выдохнула она.

Она в ужасе обернулась, до последнего надеясь, что ошибалась.

Дым вился клубами из дула сигнального орудия. Из пистолета, который держала Чира, из пистолета, которого не было у нее на поясе. Еще выше, в небе, подавленный безразличной прозрачностью дневного неба, мерцающий свет круглого солнца, обвитый красным ореолом, спускался вниз, на них, с изяществом воздушного шара.

Вспышка. Красная вспышка. Ее пистолет, ее сигнальный огонь.

Слезы текли по щекам лересы. В горле застрял ком. Печальные и разочарованные лица ее семьи с впалыми щеками и изможденными чертами промелькнули перед ней.

– Ч-что ты наделала? – прошептала она, так как не могла даже открыть спекшиеся губы.

К. уставилась на херианку. На смену вялости и опустошению пришла ненависть.

Нет. Арена еще не закончилась.

Нет, она не запускала эту ракету.

Нет, она не сдалась.

Келани вновь сжала рукоять кинжала.

Когда она повернулась, в ушах зазвенело.

Что-то тяжелое и твердое остановило ее. Огонь. Огонь опалил ее виски. Дыхание сбилось. Маленькие пятна, белые и фиолетовые, танцевали перед глазами. Те же предательские пятна, которые ослепили ее в том грязном переулке. Все вокруг дрожало, размываясь.

Переворачиваясь с ног на голову. Мир накренился.

29

Последствия Арены

Уши все еще были заложены, а во рту сухо. Голова ныла так, будто ее проткнули раскаленным металлическим прутом – от виска к виску. Непрерывный гул сводил лересу с ума. Свет, слишком много света, который мало-помалу, казалось, испепелял ее веки, пока они полностью не истончились до красной пленки с сосудами. Она задыхалась.

Шаги. Хлопок закрывающейся двери. Шепот. Люди. Вокруг нее толпились люди, но она не могла понять ни слова.

Она лежала. Боль растеклась по всему телу, однако ей казалось, что ноге стало легче после отдыха.

Она попыталась открыть глаза. Свет ослепил ее. К. несколько раз моргнула, чтобы привыкнуть к нему. И по мере того, как ресницы раскрывались, перешептывания стихали, пока вовсе не смолкли.

Лересе потребовалось еще несколько секунд, чтобы мутные очертания стали предметами. Перед ее глазами висела великолепная люстра из золота и хрусталя, гармонирующая с потолком. На его белой глади проступал орнамент, походивший на кленовые листья на тонких извилистых стеблях, которые сходились к колоннам по углам комнаты. Чуть ниже – изысканная мебель, просторная гостиная и прекрасное постельное белье с огромной буквой «Х», вышитой по центру. Та же «Х», что была на татуировках Херальдумов.

Воспоминания о произошедшем до того, как она потеряла сознание, отскакивали от стен ее рассудка, как непослушные мячики.

Арена. Дворец Корней.

Она резко и тяжело вздохнула, застонав. К. попробовала выпрямиться и найти хоть какую-то опору.

Пара служанок, копошившихся у комода в углу, стояли к ней спинами и перебирали позвякивавшие от соприкосновений стеклянные банки. Служанки Херальдумов. Их отличал коричневый цвет одеяний с линиями цвета охры.

Она сумела задать лишь один вопрос:

– Где Анатчиш? – прохрипела Келани.

Сет проиграл. Он упал к ее ногам. Она убила его.

Остались только она и А. Просто еще одно сражение. Но затем красный свет…

Херианка, проклятая херианка зажгла сигнальный огонь. И что потом? Что случилось? Что-то мешало ей видеть, ее глаза слипались. Она умоляла небеса, чтобы Анатчиш погиб, чтобы Чира, неважно как, но избавилась от него, что она единственная выжившая на Арене, потому что только это могло спасти ее от унижения, только это могло переписать страницы истории, сделав К. победительницей.

Но горничные молчали, как будто не слышали ее. Келани не унималась.

– Я задала вам вопрос, – сказала она властным тоном, которым привыкла обращаться к слугам. – Где лерен Анатчиш? – повторила она, желая услышать одно слово. «Мертв». Возможно, что-то еще. «Мертв, лереса Кевалайн, вы убили его».

Не слышать вопросов К. было невозможно. Она говорила громко и ясно. Однако пока что никто из них не соизволил открыть рот, чтобы ответить ей. Они даже избегали смотреть ей в лицо. Может, они глухие?

Келани поджала губы. Они не имели права не обращать на нее внимания и ждать, пока закончится ее