— Если бы только мог предположить, что когда-нибудь буду участвовать в создании обучающих книг и толковых словарей, я больше времени проводил бы с летописцем Квеннаром, когда была такая возможность. Но мне бы не пришло в голову, что я когда-либо стану заниматься одним из любимых дел Феанаро Куруфинвэ.

Двое эльфов шли среди опадавшей под ноги оранжевой, золотистой и бордовой листвы, серые тяжёлые облака медленно затягивали голубое небо, ветер кружил среди сухой травы, играя головками поздних цветов.

— Почему ты постоянно мешаешь мне спокойно жить? — с шуточным укором спросила Зеленоглазка. — Почему, Мотылёк? То мне приходится прятать твоих артистов от разгневанного принца, то вытирать слёзы жалости к себе с твоего грустного личика, то скрывать нас чарами от воинов Астальдо, чтобы спеть дуэтом на празднике, а теперь…

— Заметь, — со знанием дела поднял указательный палец Аклариквет, — каждый раз что-то новое. Я очень оригинален и никогда не повторяюсь.

— Можно я тебя стукну? — потёрла ладонью кулак колдунья.

— Нельзя, — покачал головой певец, — я под защитой короля. И уже давно понял, что не хочу быть битым даже за дело или в искупление. Хотя, раньше мне это казалось выходом. Иногда.

Эльфийка поправила волосы, прищурилась:

— Думал, если Нерданель разобьёт тебе нос, это как-то повлияет на ваши отношения?

— Я был наивным глупцом, — отмахнулся Аклариквет, отворачиваясь в сторону скорого заката. — Зато теперь знаю, как странно порой исполняются желания: я хотел занять место Куруфинвэ, и займу его. Пусть и совсем не в той сфере жизни, о которой мечтал.

— Я не представляю, как ты будешь составлять словари для этих Фирьяр, — усмехнулась Зеленоглазка. — То, что я о них слышала, создаёт весьма удручающее впечатление.

— Всё проще, чем ты думаешь, — по-прежнему смотря на запад, отозвался менестрель. — Необходимо научить их всего одной вещи.

— Раз обучение поручили тебе, Мотылёк, я примерно догадываюсь, какой именно.

— Да, догадываешься. Первое слово, которое должен научиться писать каждый атан — Нолофинвэ. Если это будет единственный набор символов, усвоенный кем-то, — не страшно. Каждый атан обязан знать, что это имя их Владыки, правившего Благословенными Землями за морем задолго до появления Фирьяр в Арде; Вдадыки, что правит сейчас и будет править вечно, и это истинное благословение Творца. Также Фирьяр должны будут знать, что о Нолофинвэ можно говорить только определённые слова: мудрый, справедливый, прекрасный, доблестный. Допускается использование «самый», «в своём роду», «среди Нолдор», «из эльфов». Возможно, я расширю список, если увижу, что ученики попались способные.

— И как ты это увидишь? Расскажут помощники?

Аклариквет помрачнел.

— Да, в Барад Эйтель мне путь закрыт, однако я знаю: принц Финдекано не станет препятствовать моей деятельности.

— Боюсь, он сожжёт твои словари, Мотылёк, — рассмеялась Зеленоглазка, как бы по-дружески приобнимая менестреля.

Аклариквет тоже очень по-дружески отстранился.

— Нет, Лайхениэ, — взгляд певца выразил странные эмоции, которые колдунья не смогла разгадать. — Владыка Нолофинвэ — его отец, и что бы наш великий герой ни думал, как бы ни относился к происходящей, на его взгляд, несправедливости, Астальдо не подвергнет опасности отца. Никогда. Представь, что будет, если, как говорит лорд Финдарато, число Фирьяр быстро умножится? Если это будет огромная толпа, имеющая доступ к оружейным складам, которая может вдруг усомниться в правах короля на трон? Я не думаю, что Астальдо настолько наивен, и готов ради своих идеалов ввергать свой народ в войну. Однажды принц остановил жаждавшего справедливости кузена, поэтому и сейчас не отдаст отца на растерзание.

— Пожалуй, ты прав. — Зеленоглазка задумалась. — Полагаю, ты просишь меня ехать в Крепость Исток, чтобы я не только занималась целительством вечно болеющих и непонятно отчего мрущих Фирьяр, но и для обмена письмами, так?

— Ты потрясающе мудра, — подмигнул менестрель.

— Я постараюсь уговорить Митриэль присоединиться ко мне. Уверена, новое сложное дело должно ей помочь справиться с болью.

— Хочется в это верить.

Эльфы пошли дальше по тропе среди осеннего леса. Зеленоглазке пора было собираться в путь, однако слишком хотелось провести ещё хоть немного времени в приятной компании, поэтому колдунья не спешила расставаться, а менестрель её не торопил.

И лишь когда ладья Майэ Ариэн заскользила к горизонту, дороги Аклариквета и Зеленоглазки вновь разошлись.

***

Айканаро, сидя верхом на белоснежном жеребце, внимательно смотрел сверху вниз на не способную спокойно стоять строем в ожидании приказа командира толпу. Взгляды смертных мужей, направленные на возвышавшегося над ними прекрасного, сияющего светом Валинора эльфа в доспехах из серебра, украшенных малахитом и бериллами, были в основном напуганными, а оттого злыми. Один из будущих воинов Дортониона, молодой мужчина со светло-русой бородой, постоянно переминался с ноги на ногу, поднимал и опускал глаза, и лорд почувствовал — что-то здесь не так, однако думать об этом не хотелось.

Мысли были заняты иным, в основном вопросами:

«Почему Финдарато прислал этот сброд мне? Если кому и мстить, то Ангарато за слишком длинный язык, из-за которого Тингол изгнал Нолдор Третьего Дома, свою родню, из безопасного Дориата! Как командовать этими созданиями? Они же не понимают, что вообще здесь происходит!»

Толпа, которую язык не поворачивался назвать войском, ёрзала, крутилась, что-то мычала и переходила на ор, то и дело начинались драки.

— Тихо стоять! — выкрикнул Айканаро, подавляя желание взяться за кнут и пытаясь вспомнить, как сам впервые оказался в строю, однако это не помогло: эльфам с самого начала было ясно, что военная подготовка — нечто крайне важное, поэтому необходимо внимательно слушать командира, не отвлекаясь и сосредоточившись на деле.

Фирьяр не понимают, зачем здесь находятся? Но Финдарато говорил, что объяснял. Забыли?

Мужчина со светло-русой бородой снова начал смущённо улыбаться и странно пожимать плечами, Айканаро ощутил резкую неприязнь к этому существу, бóльшую, чем к кому-либо здесь, поэтому перевёл взгляд на остальных.

«Выбери среди них самых толковых, — вспомнился совет Финдарато, — и пусть руководят остальными. Это будет мудрый путь. Ты же понимаешь: мы не можем допустить, чтобы всех Младших забрали к себе Моргот и наш властолюбивый сосед?»

Дортонионский лорд подумал, что в данный момент ему абсолютно наплевать на политику и амбиции родича, потому что все эти мерзости тянут за собой ещё бóльше отвратительного — например, этих вот смертных. Да, можно сейчас скомандовать бег, но с какого раза они