он с благодарностью устроился на ночлег, и владелец заведения подал ему сытный ужин: жареных на вертеле тростниковых куропаток с пареной зеленью, сухое печенье с тмином и густое лопуховое пиво.

Пока Кугель ел, хозяин стоял, подбоченившись, неподалеку.

– Не могу не заметить, что вы – человек хорошо воспитанный, очевидно благородного происхождения. И тем не менее вы бродите по Цомбольской топи на своих двоих, как последняя деревенщина. Меня удивляет это несоответствие.

– Все очень просто, – пояснил Кугель. – Я считаю себя единственным честным человеком в мире проходимцев и грабителей – исключая присутствующих, разумеется. В таких условиях накопление богатств – непростая задача.

Трактирщик задумчиво погладил подбородок и отвернулся. Позже, подавая Кугелю пирожное со смородиной, трактирщик воспользовался случаем сказать:

– Ваши затруднения вызывают у меня симпатию. Сегодня вечером я подумаю о том, что можно было бы с этим сделать.

Владелец гостиницы сдержал свое слово. Наутро, после того как Кугель кончил завтракать, трактирщик отвел его на скотный двор и продемонстрировал крупное животное, окрасом напоминавшее поджаристую сдобную булку, с мощными задними ногами и пушистым хвостом, уже обузданное и оседланное.

– Это все, что я могу для вас сделать, – сказал владелец гостиницы. – Я продам это животное по чисто номинальной цене. Не могу не признать, что ему не хватает изящества – по существу, это помесь дунга и фелухари. Тем не менее у него плавный ход, оно исключительно неприхотливо и отличается упрямой привязанностью к хозяину.

Кугель вежливо отступил на шаг.

– Премного благодарен за ваш альтруизм, но любая цена за такую тварь окажется чрезмерной. Извольте заметить язвы у нее под хвостом и экзему на спине; кроме того, если не ошибаюсь, у нее нет одного глаза. Не говоря уже о том, что она воняет.

– Все это мелочи! – воскликнул трактирщик. – Что вам больше пригодится – надежное животное, которое провезет вас по нагорью Стоячих Камней, или капризный скакун, льстящий вашему тщеславию? Я передам эту тварь в вашу собственность всего за тридцать терциев.

Потрясенный Кугель даже подскочил:

– Тридцать терциев? Тогда как породистого камбалезского вериота можно купить за двадцать? Любезнейший, ваша щедрость превосходит мои финансовые возможности!

Лицо владельца гостиницы сохраняло бесконечно терпеливое выражение.

– Здесь, посреди Цомбольской топи, за двадцать терциев вы не купите даже уши мертвого вериота.

– Давайте начистоту, – сказал Кугель. – Вы заломили несусветную цену.

На мгновение благодушное выражение почти покинуло физиономию трактирщика; он проворчал:

– Каждый, кому я продаю эту тварь, пытается злоупотребить моей добротой.

Кугель не совсем понял, о чем говорил хозяин заведения. Тем не менее, почувствовав в его тоне готовность к уступке, он поспешил воспользоваться преимуществом:

– Несмотря на всевозможные сомнения и подозрения, я готов предложить вам более чем достаточную цену – двенадцать терциев…

– По рукам! – воскликнул трактирщик, даже не позволив Кугелю закончить фразу. – Повторяю, вы убедитесь в том, что эта скотина беззаветно предана хозяину – настолько, что превзойдет ваши ожидания.

Кугель уплатил двенадцать терциев и осторожно взобрался в седло. Владелец гостиницы благожелательно попрощался с ним:

– Желаю вам приятного и безопасного странствия!

Кугель ответил в том же духе:

– Желаю вашему предприятию процветания!

Рассчитывая придать лихость своему отъезду, Кугель натянул уздцы, чтобы поднять животное на дыбы и заставить его развернуться в гарцующей позе, но тварь только прижалась брюхом к земле, после чего приподнялась и прошлепала на дорогу.

Седло попалось удобное; Кугель проехал несколько километров и, принимая во внимание все обстоятельства, остался доволен приобретением. «У твари действительно плавный ход, – говорил он себе. – Посмотрим, сможет ли она бежать легким галопом».

Он отпустил поводья; тварь пустилась по дороге причудливо пританцовывающей чопорной поступью, изогнув хвост дугой и высоко поднимая голову.

Кугель ударил каблуками по выпученным бокам животного:

– Быстрее! Покажи, что ты умеешь!

Тварь ринулась вперед с поразительной энергией – за спиной Кугеля стал развеваться по ветру плащ.

На повороте у обочины рос развесистый вечнозеленый дуб, который животное, по-видимому, распознало в качестве ориентира. Ускорив галоп, оно резко остановилось, взбрыкнув задом, – Кугель перекувыркнулся в воздухе и свалился в канаву. Когда ему удалось выбраться на дорогу, тварь уже ускакала, выделывая издевательские кренделя по трясине, но, очевидно, направляясь обратно к гостинице.

– Да уж, беззаветно преданная скотина, – пробормотал Кугель. – Беззаветно преданная уютному стойлу при гостинице! – Подобрав зеленую кепку, Кугель нахлобучил ее и снова поплелся на юг.

Поздно вечером он добрался до деревни, состоявшей из дюжины хижин и населенной приземистыми длиннорукими людьми, отличавшимися взъерошенными копнами выбеленных волос.

Кугель оценил высоту Солнца над горизонтом и ожидавшую его впереди местность – унылую череду болотных кочек и луж, простиравшуюся в смутную даль. Преодолев опасения, он приблизился к крупнейшей хижине, больше других претендовавшей называться домом.

Хозяин жилища сидел на завалинке, выбеливая волосы одного из своих отпрысков и распуская их радиально торчащими пучками подобно лепесткам белой хризантемы; другие малолетние голодранцы играли рядом в грязи.

– Добрый вечер! – приветствовал его Кугель. – Не могли бы вы предоставить мне ночлег и пищу? Естественно, я намерен за это заплатить.

– Сочту за честь! – отозвался местный житель. – Мой дом – самый просторный и удобный в Самсетиске, а я – именитый рассказчик анекдотов. Не желаете ли осмотреть помещение?

– Я хотел бы отдохнуть час-другой в своей комнате, а потом принять горячую ванну.

Владелец хижины надул щеки и, стряхнув белила с ладоней, жестом пригласил Кугеля зайти внутрь. Указав на охапку тростника у боковой стены, он сказал:

– Вот ваша постель; отдыхайте, сколько хотите. По поводу ванны должен предупредить, что болотные пруды кишат трелькоидами и проволочными червями – купаться в них не рекомендуется.

– В таком случае мне придется обойтись без ванны, – вздохнул Кугель. – Тем не менее я ничего сегодня не ел, кроме завтрака, и хотел бы поужинать как можно скорее.

– Моя жена ушла в болота ловить живность, – отозвался хозяин хижины. – Обсуждать ужин бесполезно, пока мы не узнаем, что ей удалось поймать.

В свое время супруга хозяина вернулась с мешком и плетеной корзиной. Она развела огонь и стала готовить ужин, в то время как ее муж, Эрвиг, принес к завалинке двухструнную гитару и стал развлекать Кугеля местными балладами.

Наконец женщина позвала их внутрь и подала миски с зерновой кашей, салат из поджаренного мха с ганионами и несколько ломтей черного хлеба грубого помола.

После еды Эрвиг вытолкал жену и детей под ночное небо, объясняя свои действия следующим образом:

– Нам нужно побеседовать, а то, о чем мы будем говорить, не для ваших ушей! Кугель – знатный путешественник и не желает тратить время, взвешивая каждое слово.

Вытащив глиняный кувшин, Эрвиг налил