Ради этой твоей… Динки? — она выговорила ее имя с плохо скрываемым отвращением. — Я понимаю, что у тебя от нее совершенно башню рвет, но какие-то остатки здравого смысла все-таки должны сохраниться!

— Спасибо, что беспокоишься, — Макар ненавязчиво подтолкнул Еву в сторону входной двери. — А сейчас мне нужно остаться одному.

— Я уверена, что она тоже была бы против, если бы узнала! — в отчаянии Ева прибегнула к последнему аргументу. — И когда она говорила про твою невозможность вернуться в профессию, то вовсе не собиралась тебя подначивать. Макар, ну включи мозги! Хочешь покалечиться или вообще, не дай бог, погибнуть?

— А это уже моя забота, — заявил он, не слишком-то вежливо выставляя Еву за порог и захлопывая за ней дверь.

* * *

Один из лучших нейрохирургов Москвы, Семен Аксельрод — обычно выдержанный и спокойный — орал сейчас в своем кабинете так, что его слышали не только во всей клинике, но и, вероятно, за ее пределами. Гнев его был обращен на Макара, который чуть свет выдернул доктора из теплой постели в его законный выходной и буквально вынудил приехать в клинику, чтобы «проконсультироваться по жизненно важному вопросу».

— Я вот этими самыми ручками твою переломанную спину чинил! — неистовствовал Аксельрод, тыча Макару под нос свои худощавые нервные руки с длинными и гибкими, как у пианиста, пальцами. — А ты хочешь все пустить псу под хвост? В благодарность за мои труды?!

— Я вам очень благодарен, Семен Маркович, — терпеливо отвечал Макар, стараясь не поддаваться эмоциям, иначе они орали бы друг на друга сейчас вместе.

— Мне кажется, ты не осознаешь до конца, из какого дерьма мы тебя вытащили десять лет назад! — бушевал Аксельрод. — А я ведь еще помню, как твоя мать умоляла поставить тебя на ноги. Плакала тут у меня — в этом самом кабинете, на коленях просила…

— Вы хотите, чтобы я тоже встал на колени? — кротко поинтересовался Макар.

— Да что ты клоуна из себя корчишь?! — взревел Аксельрод.

— Вот и я тоже считаю, что клоунада — не мое, — подхватил Макар. — А ведь столько лет на нее угрохал… Послушайте, я просто хочу точно знать, что мне конкретно можно, а что нельзя. Без общих фраз и всей этой… патетики.

— В воздушной гимнастике тебе нельзя вообще ничего! — отрубил собеседник.

— Но почему? — искренне удивился Макар. — Я же и сейчас выхожу на манеж, выполняю какие-то не слишком сложные трюки, только не в воздухе. А теперь я готов работать наверху. Хочу поставить номер.

— «Хочу поставить номер наверху…» — ехидно передразнил его Аксельрод. — Ты не понимаешь, что этот номер, скорее всего, станет последним в твоей жизни? Ты после него можешь вообще никогда не встать. Хотя, возможно, тебе повезет и ты сдохнешь сразу, — жестко и безжалостно припечатал он. — Отличное шоу получится. Грандиозное самоубийство на глазах у сотен зрителей…

Но Макар не боялся слов. Ему сейчас нужны были только факты.

— Ну почему сразу «последним в жизни»? — возразил он. — В конце концов, история воздушной гимнастики и цирка вообще знает много примеров, когда артисты возвращались после серьезных травм. Дикуль[22] же, например, смог — и это после десятка переломов, в том числе и компрессионного перелома позвоночника…

— Ты еще Маресьева[23] вспомни! — заорал Аксельрод, снова заводясь. — Послушай меня, Макар… Я не знаю, кому и что ты хочешь доказать, я не лезу в твою жизнь. Но мне совершенно очевидно, что это вызов. Глупый мальчишеский вызов! Тебе давно уже не восемнадцать, ты взрослый, почти тридцатилетний мужик, а ведешь себя как малолетка!

— А может, я хочу вернуться в то время, когда мне было восемнадцать, — серьезно сказал Макар. — Столько лет прожито зря…

Аксельрод покачал головой:

— Вернешься ли? Подумай, готов ли ты так рискнуть и поставить на кон все, что имеешь. А то ведь вместо возвращения можно наоборот все просрать.

Макар взглянул на него заинтересованно:

— А что у меня сейчас есть?

— Как что? — удивился Аксельрод. — Здоровье, профессия, успешная карьера, любовь зрителей…

Макар покачал головой.

— Да все это туфта, Семен Маркович. Суррогат жизни, суррогат карьеры. Я живу за кого-то другого уже много лет подряд, понимаете? Стал клоуном от безысходности, потому что не было других вариантов. Встречался с какими-то женщинами, потому что не мог быть с той, которую по-настоящему люблю. Да на хрена она вообще нужна — такая жизнь?! Прозябание. Я задолбался притворяться, что у меня все зашибись. Ну, сдохну — значит, сдохну. Но зато напоследок хоть немного поживу, дыша полной грудью. Не вполсилы.

Аксельрод снял очки и потер покрасневшую переносицу.

— Во-первых, надо сделать свежие снимки твоей спины. Я должен их посмотреть…

У Макара загорелись глаза:

— Так вы мне поможете?!

Доктор поморщился:

— Не гони коней, я пока еще и сам не знаю. Завтра прямо с утра приезжай на компьютерную томографию…

— А сегодня нельзя? — быстро переспросил Макар.

— Сегодня нельзя, — отчеканил Аксельрод, — Наш специалист только с завтрашнего дня на работу выходит. Ты и меня из дома выдернул в выходной, между прочим… Я, может, отоспаться хотел!..

Но Макар его уже почти не слушал. Он мог сейчас думать только об одном — как дожить до завтрашнего дня и не сойти с ума.

* * *

Аксельрод рассматривал снимки позвоночника Макара долго, въедливо и придирчиво. Вертел их так и сяк, приближал к глазам и снова откидывал голову назад, наклонял ее то к левому плечу, то к правому. Макар следил за ним, боясь даже дышать.

Наконец Аксельрод перевел на него серьезный взгляд. «Ну?! — подумал Макар в волнении. — Ну же!!!»

— Естественно, о том, чтобы работать на том же уровне, что и прежде, даже не мечтай, — строго сказал наконец тот.

Макар аж подпрыгнул на стуле:

— Но в принципе, в принципе — да? Скажите, да?!

Аксельрод пожевал губами, явно не одобряя самого себя.

— Забудь о том, чтобы работать в паре. Даже не принимая во внимание моральный аспект — ответственность за жизнь другого человека… тебе просто нельзя тянуть на себе еще и вес партнерши.

— Хорошо, конечно! — кивнул Макар, который жадно ловил каждое его слово.

— Ты должен максимально снизить нагрузку и заниматься на куда менее интенсивном уровне, чем… тогда.

— Я понимаю!

— Да не перебивай ты, — снова начал раздражаться Аксельрод. — Продолжай регулярно делать лечебные упражнения, которые тебе предписаны. При малейшем возникновении боли… повторяю — при малейшем! — сразу прекращай тренировку. Дальше… Самое главное, что тебе следует запомнить — не перетруждайся. Тренировки сократить по времени в два-три раза. Слышишь, что я говорю, Макар?! — Аксельрод повысил голос. —