— Да, ты достигла цели и признаю вышло лучше, чем мы планировали. Но ты невольно загнала саму себя в ловушку. Вики, с пустыми руками на званый ужин не приходят.

— Тетя Энн, у меня в вип-баре в Париже полно дорогого алкоголя, — легко кивнула я. — Возьму самое лучшее.

— Это и так понятно, — кивнула она. — Но Цзяо Ю хитер… Зная его, я уверена, что он сделает тебе подарок в знак уважения к твоей Семье согласно твоему статусу.

Вспомнив ее уроки китайского этикета, я похолодела:

— Чтобы не быть должным?

Энн слегка кивнула.

— И это будет не сделка с Бальдини. Что-то не столь значительное, но в итоге…

— Мы останемся ему должны,— закусила я губу.

Эшфорд с грустью посмотрела на рояль.

— Он уже его выкупил. Сумма в 2,5 миллиона для него в этом случае будет приемлема.

Невольно я вцепилась в ее руку.

Вот же блин…

Ни одна дорогая бутылка на это не потянет. Может быть именно из-за этого Бальдини улыбался? Что я, сама того не понимая, вляпалась в новую проблему?

— Тетя Энн, а у вас есть что-нибудь подходящее? Куплю за любые деньги.

— Вики… Солнышко, ты наше… — с горечью улыбнулась она. — Мне приятно, что ты меня так высоко ценишь… Но у меня нет Лувра в кармане. А все скрипки Цзяо Ю уже выкупил. И я не уверена, что смогу за сутки найти что-то подходящее ему по статусу и значению.

Я понимающе закивала.

Побеседовав с Эшфорд в самолете, я убедилась, насколько трудна ее работа. На поиск интересных предметов у нее могут уходить месяцы или даже годы. А по-настоящему ценные — требуют еще больше времени.

Заметив поблизости моего начальника службы безопасности, я подошла к нему и сказала:

— Рино, спроси у Сандро и синьоры Агаты, есть ли у нас какой-нибудь подходящий подарок для Цзяо Ю в знак уважения. Ценой в 2–3 ляма.

Кашлянув, бывший телохранитель, как-то странно кивнул, а я, чувствуя неладное, спросила:

— Что случилось?

— Ничего не случилось. Все в порядке. Я все передам синьору.

Но по серым глазам Рино и стекающей по его шее капельке пота, я уверена, что он лжет.

— Говори правду, — тоном не терпящим возражений потребовала я. — Как есть.

Закусив губу, Рино, словно проклинал самого себя и боролся с какими-то противоречиями в душе, а после через силу сказал:

— Синьор Сандро так и не прилетел в Париж. А Крестному Отцу стало плохо в самолете по пути в Палермо и он сейчас в больнице без сознания.

Глава 35

Франция. Париж. Дом на Итальянской площади

25 июля 3 часа ночи

Виктория Лукрезе

Я и не заметила, как оказалась в незнакомой мне квартире на третьем этаже типичного парижского дома.

Судя по испуганному лицу Эшфорд, которая сидела на корточках передо мной, я нахожусь в ее квартире. В гостиной, если быть точнее. Или в какой-то другой комнате похожей на гостиную и склад музея одновременно.

Энн что-то спрашивала, сжимая мою ладонь, но я не понимала. Просто смотрела сквозь нее, ничего не видя и не слыша.

Сандро вылетел из Нью-Йорка в Париж и… И не прилетел.

Он погиб?

Попал в Бермудский треугольник или что-то подобное?

А может быть это просто какая-то ошибка?

Связи с моим мужем нет. Нонно находится в больнице без сознания в Ричмонде. Свекровь и остальные тоже не знают, что случилось с Сандро.

— Нет, этого не может быть… — пробормотала я.

Нет… Мой муж не мог погибнуть… Я не верю. Не могу поверить.

Он же встает каждый день ни свет ни заря на тренировки. Дерется, как Джеки Чан. Стреляет, как эльф из Властелина Колец. А сколько раз он прыгал с парашютом? Или гонял на гоночных тачках по трассе для «Формулы 1»?

А еще будит меня поцелуями и приносит кофе в постель… Отпускает едкие шуточки по любому поводу… Докапывается до каждой мелочи и никогда не опаздывает на ужин.

Нет, я отказываюсь верить, что моя семейная жизнь только началась и тут же закончилась. Так нельзя!

Неожиданно Эшфорд села рядом со мной на диван и ласково обняла меня.

— Девочка моя… Ох, как же мне жаль, что ты все это переживаешь… — искренне произнесла она. — Поплачь… Тебе станет легче.

Она прижала меня к своей груди и гладила по спине, как ребенка, но, как бы мне не хотелось разрыдаться, я не могла выдавить из себя ни слезинки.

— Я знаю, как тебе тяжело… — прошептала Энн. — Как страшно и больно… И что никакие слова тут не помогут… Но чтобы не случилось, Вики, ты не одна со своими бедами… У тебя есть и всегда будем мы… И мы с Мигелем тебя любим…

Она продолжала что-то шептать, но сердцем я вернулась в самый страшный день в моей жизни.

День, когда после похорон родителей и поминок, я осталась в пустой квартире одна. Не понимая, почему вещи лежат, как обычно, но дома по-настоящему гробовая тишина.

Как это вообще возможно? Вещи есть, а людей — нет.

Два дня я лежала на диване в гостиной.

Не ела. Не плакала. Даже не шевелилась.

Вероятно, я спала, но этого не замечала. Просто открывала глаза и снова закрывала, фиксируя лишь, что в гостиной темно или светло. И неотрывно смотрела как тикают часы висящие над охотничьим ружьем папы.

Вспоминая, как он брал его с собой, когда ездил с дядей Мишей на рыбалку в какую-нибудь глухомань. А потом с гордостью хвастался передо мной и мамой своей добычей.

И не знаю сколько бы я так горевала, погрузившись в оцепенение… Если бы ночью к нам не нагрянули незваные гости.

Воры.

Обыкновенные, бессовестные домушники.

До сих пор помню, как ужас пополз коже, парализуя. Я слышала мужские голоса коридоре и возненавидела родных за то, что они все меня бросили. И защитить меня от мерзавцев, слоняющихся по нашей квартире было просто некому.

Никогда не забуду слова, заставившие очнуться:

«Я тут главный и она — моя. Ты понял?»

Пока они спорили, кому достанется мамина норковая шуба, я сняла папино ружье со стены, достала патроны из ящика и выстрелила сквозь стеклянную дверь ведущую в коридор.

Раздался звон