И правда. Народ потихоньку подтягивался, сканировал qr-код на постаменте и регистрировался на аукцион.

Невольно я непонимающе посмотрела на дядю Мишу. Как Энн вообще согласилась выйти за него замуж? Он же до сих пор ест на обед суп с хлебом!

Чтож… Зато теперь понятно, откуда у моей тетки деньги, чтобы арендовать на мероприятие оперный театр Гарнье ЦЕЛИКОМ.

— Надеюсь, дивизия скрипачей к ней идет комплектом? — не удержалась я от сарказма, указывая на альт.

Вместо ответа, дядя Миша указал на подпись на постаменте:

«Один из трех лучших по звучанию альтов мастера Страдивари из 19 сохранившихся в наши дни». Ну, и прочие хвалебные, рекламные слоганы для оправдания такой цены.

Неожиданно рядом со мной прошмыгнула девушка очень маленькой комплекции с телефоном и деловито отсканировала qr-код для участия в онлайн-аукционе. Но она упорхнула обратно в толпу так быстро, что я и не успела рассмотреть ее.

Взяв дядю под руку, я медленно прогуливалась по залу, выискивая ее взглядом. Вряд ли это дочь Цзяо Ю, но сотрудницей, которая участвует в аукционе от его имени вполне может быть.

Дядя Миша вдруг указал на рояль:

— Ты еще помнишь, как играть? — любопытно спросил он.

— Естественно, — усмехнулась я. — Именно музыка в свое время вытащила меня из папиных долгов.

— Каким образом?

На самом деле сейчас вообще не до этого. Но видя по глазам насколько дядю мучит совесть, я решила честно рассказать:

— Ну… На работу меня без опыта не брали и я попыталась устроиться уборщицей в консерваторию. Там же мамина подруга заведующая. Она меня с детства знает и помогла оплатить похороны, — тихо прошептала я. — Зоя Павловна меня пожалела. Послушала мою игру и сказала, что для тренировок скрипачей первого курса — сойдет. Оформила нагрузку на другую мамину подругу и дала мне скромную зарплату. Целых 14 тысяч рублей.

— Этого же даже на коммуналку за вашу трешку не хватит… — изумился он.

— Зато спустя два месяца мне повезло… — улыбнулась я. — Скрипачки, с которыми я занималась, устроились музыкантами в твой любимый ресторан. Взяли и меня. Вскоре их пригласили куда-то гастролировать, а я осталась в ресторане одна и все чаевые доставались только мне.

Наклонившись к дяде, я указала на оркестр и безразличных к нему гостей, а после с гордостью прошептала:

— Никому из отличников консерватории не давали столько на чай, сколько оставляли мне. А администратор меня еще и кормила на халяву.

Резко остановившись посреди зала, дядя с искренней болью произнес:

— Куся, ты что… Питалась чужими объедками?

— Да, нет! — тихо рассмеялась я. — Блюдами, которые не успели продать, а на следущий день уже были бы не комильфо для важных гостей.

Приложив руку к сердцу, я со всем обаянием от мамы грузинки по-секрету прошептала:

— Ничто в жизни не мотивировало меня играть и петь столь душевно, как трепетно ждущие меня контейнеры оливье с красной икрой.

Дядя Миша с трудом сдержал приступ неприлично громкого хохота, а я чуть не подпрыгнула, услышав рядом голос:

— Как вы можете смеяться над погребальной урной великого маэстро? — картаво произнес кто-то по-английски. — Еще и когда его музыка звучит в этом храме искусства…

М-да… Кажется, конфуз — это у нас семейное.

Мы и не заметили, как остановились у вазы, которая оказалась погребальной урной французского композитора.

Губы маленькой пухленькой женщины в темно-синем платье подрагивали из-за обиды, а я мысленно поблагодарила Эшфорд за все часы «уроков». Ни один мускул не дрогнул на моем лице, пока я напряженно вслушивалась в музыку и готовила подходящий ответ.

— Но мадам… Это мазурка. Маэстро написал ее, чтобы в наших сердцах стучала радость и веселье, — ответила я.

Спокойно. Чувственно. А самое главное с тем же умным видом, какой бывает у Эшфорд.

— Представьте, как бы ему было невыносимо горько, если бы он увидел, что его музыка больше не откликается в людских душах?

Озадаченная мадам пару секунд, будто впитывала смысл моих слов, а после вдруг со всем пониманием мечтательно вздохнула.

— Вы невероятно правы. Музыка моего прадеда достойна лишь самых светлых эмоций. Надеюсь, он счастлив, наблюдая за нами с небес.

Мадам отсканировала qr-код для участия в аукционе, а мы, со всем уважением кивнув, поспешили слинять. Но благодаря ей, я быстро вернулась к цели этого вечера.

Я сюда не развлекаться пришла. А сорвать сделку Бальдини и Цзяо Ю.

— Ты где-нибудь его видишь? — незаметно смотрела я по сторонам.

— Нет, но за нами хвост, — еле слышно прошептал дядя Миша. — Мне кажется, эта дамочка оказалась рядом не случайно. Кто-то за нами следит.

Остановившись у одной из картин, я встала так, будто рассматриваю ее, а сама посмотрела в отражение в стекле.

Дядя прав.

За нами наблюдает три официанта. Двое мужчин и одна девушка. А еще та странная мадам.

И что-то мне подсказывает, что они в курсе кто мы. И в качестве подтверждения, стоящий у стены, Рино незаметно провел ладонью по манжету смокинга, показывая, что за нами идет слежка и мне лучше ничего тут не пить и не есть.

Черт… Кто уже смог нас узнать? На нас же маски.

Это Бальдини следит, чтобы мы не сорвали ему сделку с Цзяо Ю? Может быть Кузнецов отправил своих ребят? Или сам Цзяо Ю, пытается от нас оградиться?

— Дядь Миш, а может купим что-нибудь? — с намеком произнесла я, проходя через толпу.

— Рояль?

— У меня нет лимона в кармане, — ласково, но твердо прошептала я по-русски. — А вон та серебряная шкатулка мне очень понравилась.

— Зато рядом с оркестром стоят мои ребята, — он поставил бокал с шампанским на поднос официанта. — А регистрация на онлайн-аукционе стоит всего пять штук.

— Ладно. Твоя взяла.

Присутствие моей охраны слишком близко — выдаст меня Цзяо Ю раньше, чем я успею произвести на него приятное впечатление. А потому лучше быть рядом с охраной дяди.

Плавно совершив круг по залу, мы направились обратно к оркестру. Эшфорд тоже уже была там и обстоятельно беседовала с каким-то молодым человеком в сюртуке.

Однако заметив взгляд дяди, она быстро подошла к нам.

— Надеюсь, мое скромное мероприятие вам пришлось по вкусу?

Если бы не слежка, я бы отпустила парочку едких комментариев. Если