Как и большинство исповедующих христианство, Эльза, выбирая одно из двух: влачить и далее существование в этой юдоли скорбей или попасть в рай, – без колебаний предпочла бы первое и постаралась бы как можно дольше отсрочить второе.

Спустя много дней паломницы, весьма устав и сбив до мозолей ноги, примерно за час до заката забрели в мрачную, уединенную горную долину. Косо падающие лучи солнца окрасили серебристым блеском пепельно-серую листву узловатых старых олив, тощих, корявых и бугристых, изо всех сил вцепившихся длинными спутанными корнями в скудную почву горного склона. Перед ними, каменистая и отвесная, извивалась тропа, уходя ввысь, и не предвиделось никакого приюта, где можно было бы остановиться на ночлег, разве что показавшийся вдалеке горный городок, который наподобие орлиного гнезда прилепился на самой вершине: на фоне неба выделялись только купол его церкви, поблескивавший сквозь туманную дымку в золотистом свете заката, да его полуразрушенная старинная крепость. На вечернюю молитву призывали ленивые, усыпляющие удары колокола, которые далеко разносились над пустынными пурпурными горами причудливых очертаний, высившимися окрест.

– Ты устала, сердечко мое, – проговорила старуха Эльза, обращаясь к Агнессе, совсем поникшей после особенно долгого перехода.

– Нет, бабушка, – отвечала та, опускаясь на колени, чтобы произнести «Аве Мария», и прочитала молитву, закрыв лицо руками.

Старуха Эльза тоже преклонила колени, однако, наученная за долгую жизнь горьким опытом, не сомкнула глаз и во время молитвы, а принялась прикидывать, сколько времени понадобится им, чтобы добраться по крутой горной тропе до селения, примостившегося на самой вершине. В этот самый миг она заметила маленькую группу всадников, которые украдкой наблюдали за ними, затаившись в тени высоких скал.

Завершив молитвы, она стала торопить внучку, повторяя:

– Пойдем, душенька! Надобно нам поскорее найти приют!

Всадники теперь подъехали к ним сзади.

– Добрый вечер, матушка! – поприветствовал Эльзу один, чье лицо скрывали низко опущенные поля шляпы.

Эльза, не отвечая, ускорила шаги.

– Добрый вечер, красавица! – окликнул тот же всадник Агнессу, подъезжая еще ближе.

– Отправляйтесь себе с Богом восвояси, – отрезала Эльза. – Мы паломницы, идем в Рим спасать свои души, а кто нам помешает, навлечет на себя немилость святых.

– Никто вам не мешает, матушка! – отвечал другой. – Напротив, мы нарочно для того и прискакали сюда, чтобы вас немного подвезти.

– Обойдемся и без вашей помощи, – проворчала Эльза.

– Какие глупости! – возразил всадник. – Разве ты не видишь, что до городка добрых семь миль, и, пока вы туда не доберетесь, ни о ночлеге, ни об ужине даже не мечтайте, а солнце скоро совсем зайдет! Так что садись ко мне за спину, а малютка поскачет вот на этой лошадке!

Действительно, в это мгновение всадники расступились, развернув коней, и глазам паломниц предстала небольшая скаковая лошадь под дамским седлом, в богатой сбруе, приготовленная словно бы для знатной госпожи. Внезапно двое верховых спешились, подступили к странницам, и тот, что был у них за главного, приблизился к Агнессе и произнес весьма властным тоном:

– Не противься, юная барышня, нашему предводителю угодно, чтобы твои маленькие ножки немного отдохнули.

И прежде чем Агнесса успела возразить, он легко, как перышко, поднял ее и усадил в седло, а потом, обратившись к Эльзе, сказал:

– А тебе, матушка, если не хочешь от нас отстать, придется удовольствоваться местом у меня за спиной.

– Кто вы такие? И как вы смеете? – негодуя, воскликнула Эльза.

– Матушка, – отвечал начальник маленького отряда, – ты сама видишь, Господу угодно, чтобы вы покорились, ведь нас четверо против вас двух, а на мой призыв, если потребуется, тотчас явятся еще полсотни молодцов. Так что не упрямься, садись на коня без всяких возражений, и, клянусь Пресвятой Девой, никто не причинит вам вреда.

Эльза заметила, что Агнесса, лошадь которой вел под уздцы один из всадников, едущий рядом с нею, уже несколько обогнала их, и потому, не упорствуя более, приняла помощь верхового и, поставив ногу на носок его кавалерийского сапога, уселась на круп коня у него за спиной.

– Вот и славно, – заключил тот. – А сейчас держись за меня крепче и ничего не бойся.

И тут весь отряд с быстротой, какую позволяла крутая каменистая тропа, двинулся по направлению к горной деревушке.

Несмотря на потрясение и тревогу, вызванную этим неожиданным приключением, Агнесса, едва ли не терявшая сознание от усталости, оказавшись в удобном седле, невольно испытала облегчение и покой. Во время подъема горный воздух остудил и успокоил ее разгоряченное чело, а у ног ее открылась картина столь чудесная, что тревога ее скоро сменилась восторгом. Горы, вздымавшиеся повсюду вокруг них, словно плыли в прозрачных волнах сияющего тумана, оливковые сады и ухоженные поля остались далеко внизу, окутанные какой-то смутной дымкой, а на горизонте постепенно сливались отдельные серебристые проблески, являя взору широко раскинувшееся Средиземное море. Воспрянувшая духом, освеженная горным воздухом, охваченная восхищением при виде таких чудесных красот, она отдалась на волю судьбы со спокойным, торжественным чувством, как подобает глубоко религиозному человеку. Отряд двигался безмолвно, поднимаясь все выше и выше над тенистыми, сумрачными долинами, а их вожатый хранил молчание, не посвящая их более ни в какие подробности, но, видимо, заботясь об их благополучии.

В небесах еще догорали алые сумерки, озаряя торжественными огнями поросшие мхом стены крохотного городка, когда они, ступив под глубокую и мрачную арку старинных ворот, выехали на улицу сырую и темную, как погреб, которая тотчас же взметнулась почти отвесно ввысь меж высоких, черных каменных стен, сложенных, по-видимому, без окон и дверей. Агнессе смутно запомнилось, как они взбирались вверх, внезапно поворачивали, объезжая какие-то углы, скакали вниз по крутым каменным ступеням, проезжали под низкими арками, по узеньким, зловонным улочкам, куда почти не пробивался свет, столь ярко светивший за городскими стенами, и где оттого царила почти полная тьма.

Наконец они въехали в сырой двор, окруженный огромными, необычной постройки каменными зданиями. Здесь всадники внезапно остановились, и тот, что вел в поводу лошадь Агнессы, спешился и, подойдя, молча снял ее с седла, сказав лишь:

– Пожалуй сюда.

Эльза проворно соскочила с лошади и бросилась к своему дитяти.

– Нет, матушка, – проговорил тот, что привез ее сюда, и, с силой схватив за плечи, развернул ее.

– Это что же? – в ярости вскрикнула Эльза. – Ты разлучаешь меня с моим собственным ребенком?

– Терпение! – отвечал он. – Смирись и положись во всем на волю Господа, и никто не причинит тебе никакого вреда.

Агнесса оглянулась на бабушку.

– Не бойся, блаженные ангелы защитят нас, – молвила она.

С этими словами она двинулась за своим провожатым по длинным, сырым, пахнущим