как это сейчас организовано? — заинтересовалась Мариса.

На этот вопрос мне ответить было несложно. Я спрашивала у Виолы. Интересно же!

— Сейчас драконицы вылетают на свободную охоту. Связываются с драконами, уточняют, куда лететь, и добывают себе пропитание. Понятно, что их кормят, но драконы все же хищники. И охота им нужна, и сражения, и кровь врага.

— Свободный вылет? — заинтересовались девушки.

— Абсолютно, — кивнула я. — Более того, драконы стараются не пересекаться с драконицами. Если только кому-то не нужна срочная помощь, бывает и такое. Если кого-то ранят, если морских тварей слишком много, если их надо преследовать на суше и требуются переговоры с людьми… Варианты возможны, но так — драконицы летают сами по себе. Исключение делается для тех, кто собирается отложить яйцо. Это несколько лет. Сначала готовится тело матери, потом формируется зародыш, потом развивается и растет — в это время драконицам, как и женщинам, не рекомендуются физические нагрузки.

Мы переглянулись и хихикнули.

Ну да, забавно звучит, но ведь чистая правда! Нельзя перегружаться, нельзя поднимать тяжести, и лучше не сражаться, потому как нервы, нервы…

Драконы размножаются достаточно медленно, и драконицу, которая решила стать мамой, очень ценят и уважают. И берегут.

Это нормально.

Кстати, раньше, когда Выбор делали и мужчины, и женщины, драконы размножались активнее. Я так поняла, что это связано еще и с людьми.

Драконы же перенимают эмоции своих хозяев, а люди спариваются достаточно часто. Наоборот — тоже, и люди, когда вылетают драконы, становятся сексуально несдержаны. Да, как ни забавно, но если от эсс требовалась добродетель, то драконарии, обладая всеми правами свободных людей (по моим меркам свободных), могли не хранить девственность до свадьбы. Да и не сохранили бы никак.

Драконы… они стимулируют. И наоборот — тоже.

Именно поэтому здесь практиковалось совместное обучение, именно поэтому два общежития стоят недалеко друг от друга, с тех же старых пор и бухточки Поцелуев сохранились…

И кстати, старшекурсники могут выбрать комнаты на два человека. Или на одного. Конечно, при условии отличной успеваемости — и только мужчины. Сейчас.

А раньше и для женщин были такие привилегии.

Ну а где своя комната, там и все остальное.

Вслух я это озвучивать не стала. Рано. В глазах девочек это будет жуткий разврат. Хватит пока и того, что уже сказано.

— Каэтана, так получается, ты с драконицей сможешь летать? — сообразила Мариса.

Я покачала головой.

— Пока я просто не рискну. Ты в курсе, что ребята, которые прошли через Выбор и нашли своего дракона, в воздух поднимаются не сразу? Пока сбруя, пока то да се, пока тренировки…

— Тренировки?

— Ты сразу научилась ездить верхом? Или нет? А тут повыше, чем на лошади, ляпнешься — костей не соберешь.

— Поняла, — сообразила Мариса. — но как тогда быть?

— Виола знает, что надо делать. Сначала человек и дракон должны привыкнуть друг к другу, научиться друг друга слышать и слушать, потом двигаться вместе, и только спустя полгода, самое малое, они начинают летать.

— Сложно это, — вздохнула Севилла.

— Очень, — согласилась я. — Но у меня выбора уже нет. Надо знать, на каком я свете.

— То есть?

— Вот решит папаша меня замуж выдать… и что дальше?

— Что? — удивилась Фатима.

— А дальше я могу и отказать. И закон на моей стороне, потому что я драконарий. Мне могут приказать летать с остальными, но замуж я выхожу только по собственному согласию.

— А отец тебя лишает денег? — подколола Фати.

Я пожала плечами.

— Самое забавное, что это тоже оговорено в кодексе. Видимо, раньше были случаи, когда ребята убегали из дома, чтобы стать драконариями, или отказывались от наследства… в общем, отец даже отказаться от меня не сможет. И наследства лишить тоже. Драконарий — честь для семьи. Если он этого не признает, он нарушает законы Равена. И это будет признано в любом суде… наверное.

— Наверное?

— Проще отравить меня, чем возиться со всеми этими проблемами. И смущать благородных эсс, кстати говоря.

— А поздно.

— Я вас уже смутила?

— Заставила задуматься, — поправила Олинда. — так что завтра мы в библиотеку.

Удержаться было выше моих сил.

— А санторинцы как же?

— Приедут, никуда не денутся, — отрезала подруга. — Мало ли кто и куда поедет, а тут судьба решается! Я и не думала, что вот так…

— А что удивительного?

— что эти законы забыли.

— Двадцать шесть лет Виктора. Поколение, — вздохнула я. — Они не применялись, да и сколько тех драконариев? Вот и забылось постепенно…

Девушки переглядывались.

С их точки зрения, Виктор совершил жуткую подлость. Подставил сестру, искоренил считай, половину драконариев, переиначил законы, а о каких-то вовсе заставил забыть. Не отменил, нет.

Хотел, наверняка, но драконы…

Как я поняла из объяснений Виолы, часть законов составлялась при участии драконов. Которым вовсе не хотелось, чтобы их наездников гнобил кто попало.

Здесь вам не там!

Если в оставленном мной мире на армию можно было плевать и заявлять что-то вроде: «опричина, тупая военщина»… да мало ли уродов и эпитетов?

Здесь, за попытку просто косо поглядеть в адрес драконария, можно было схлопотать кучу проблем.

В лучшем случае.

В худшем?

Тебе просто откусят голову. Драконы людей не едят, но трупу это будет безразлично. Его не съедят, его понадкусывают. Это очень утешает, правда же?

Так что на Наресе, да и на всем Фейервальде вопрос стоял только так.

Драконарии — умнички, молодцы и вообще элита. Не нравится — все претензии к драконам. Только лучше устно, а то бумагой они даже для некоторых надобностей не пользуются.

Так что Виктор хоть и испохабил