Кассиди был неплохо иммунизирован. Его Навыки и Атрибуты оставались неизвестны, однако бывший рикс упомянул, что большинство «фокусов» Говорящей-с-Травами ему не страшны — именно потому, что она сама когда-то помогала закалять его тело.

По тингвеллиру прокатился гневный ропот: хотя подобные Руны и не считались запрещенным оружием, ее использование вызвало всеобщее осуждение. Подлая, хоть и эффективная штука. Но Иниэсс еще выше подняла сияющий посох — они не были запретными, каждый Восходящий сам взращивал свою Славу…

Черная Гниль не сразила Винсента. И в ответ он впервые приласкал женушку — не рунами, но своим Аспектом, огромной призрачной рукой, что наотмашь хлестнула Восходящую. Удар не повредил ей, просто отшвырнул на несколько метров и заставил упасть навзничь — скорее презрительная пощечина, чем боксерский хук. Лицо Говорящей-с-Травами впервые исказил гнев — она прекрасно поняла, что ее показательно унизили на глазах у тысяч Восходящих.

— Сигурд… — прошептала Травинка, до боли сжимая мою руку.

В следующий миг я понял, откуда пошли милые домашние «мой ветерок» и «моя буря». Нет ничего опасней униженной женщины! Разозленная фламиника использовала очень мощную Руну — наверное, усиленное серебро — и на арене воцарился настоящий ад.

Буря!

Ураган, смерч, пронизанный молниями, схватил Винсента Кассиди, закрутил в своем жерле, заставив вспыхнуть защитный Экзопокров. Грохочущий, свистящий смерч занял добрую часть арены, наверное, поднявшись бы выше трибун тингвеллира, не ограждай зрителей рунный щит. Настоящее природное безумие — ветер внутри арены бесновался с мощью, способной вырывать с корнями деревья и на сотни метров переносить мобили, что ему какое-то жалкое человеческое тело?

Отец Травинки, подхваченный этим безумием, то бился о невидимые границы, то исчезал в ветровых струях, то вновь с размаху врезался в арену. Я стиснул зубы — оставалось надеяться, что серебряный Восходящий достаточно прочен, чтобы выдержать такое испытание. Обычный Восходящий, пусть даже и дерево, превратился бы в мешок с переломанными костями.

— Нет, нет, нет! — повторяла Травинка, сжимая кулачки. — Отпусти его! Отпусти!

Говорящая-с-Травами, вытянув перед собой руки, как будто управляла ветрами, терзающими ее мужа. Винсент был абсолютно беспомощен, подобно волчку вращаясь в центре рунной бури. Его защищал только Торк, но он постоянно мерцал, теряя заряд за зарядом — вопрос времени, насколько еще хватит артефакта. А потом — все…

Буря бушевала не больше минуты. Винсент упал, попытался подняться, но Говорящая использовала еще одну Руну — и его охватило странное изумрудное сияние, словно исходящее от тысяч светящихся пылинок, прилипающих к доспехам. Они не вредили, но…

— Иллиумовая Пыль, — прошептал вселенец. — Запирает Скрижаль Восходящего…

Следом мелькнула огромная змея, полностью обвившая Восходящего. Эта тварь была хорошо мне знакома — Аспект, воплощение сущности фламиники, надо сказать, очень ей подходящий. Кассиди пытался разорвать удушающие кольца, но без Звездной Крови это было проблематично. Экзопокров снова начал мерцать, я уже сбился со счета оставшихся активаций!

На лице Говорящей-с-Травами появилась торжествующая, гневная улыбка. Она ликовала! Она побеждала, она давила врага, еще немного — и…

Она вскрикнула. Экзо-Шейд, выпущенный Кассиди в тот момент, когда фламиника была на мгновение дезориентирована, и все это время тихо ждавший своего часа за спиной Восходящей, наконец-то вступил в дело. В отличие от некоторых, Винсент сразу сообразил, как правильно использовать это Существо, — и страшные клинки, скинув призрачную маскировку, вонзились в спину Говорящей-с-Травами!

Коварный удар! Фламиника закричала, дернулась — мне показалось, что сейчас рухнет лицом вперед, обливаясь кровью, но ничего подобного — ее плоть, как и рассказывала Травинка, могла становиться твердой, как железное дерево, — и в следующую секунду с гневным криком сцепилась с Шейдом врукопашную.

Хорошо, что я не вышел на арену. Ожидать такого от внешне хрупкой женщины было невозможно — она парировала удары лезвий воина Наблюдателя голыми руками. Пропускала, конечно, Шейд поразил ее несколько раз: другой Восходящий уже стал бы куском окровавленного мяса, но Говорящая-с-Травами отделалась легкими рубцами, как от удара кнутом. Спустя несколько секунд отозванная змея-Аспект обвила мое Существо, повалив его на землю, а возле Восходящей, словно прорастая сквозь нее, появился огромный призрачный бутон, распустивший сияющие лепестки. Это еще что такое?

— Белый Лотос! Она исцеляется!

Но время и внимание, что Говорящая потратила на борьбу с Шейдом, управление Аспектом и призыв Белого Лотоса, было упущено. Основные Руны фламиники — потрачены, сама она была вынуждена уйти в оборону. Возможно, на это и рассчитывал Винсент Кассиди, заставивший ее выложить на стол все свои козыри.

Риксу самому хватило пары секунд, чтобы с помощью Пояса Трех Ветров, подарка Травинки, развеять Иллиумовую Пыль. Он уже стоял на ногах, вокруг правой руки опять разгоралось голубое сияние, а в следующий миг огромная призрачная длань, сомкнувшись в кулак размером с человека, неумолимым тараном ударила фламинику сверху.

Удар Кассиди! Тот самый, что стал притчей во языцех фригольда Небо.

На этот раз Винсент врезал по-настоящему. Травинка вскрикнула, я поморщился, а тингвеллир аж вздрогнул, когда его Аспект с хрустом впечатал Говорящую-с-Травами в арену. Вот это мощь…

Я подсознательно ожидал, что такой удар размажет фламинику, как человеческая ладонь — комара, однако она оказалась цела и, кажется, даже жива. Но продолжать фионтар, естественно, не могла — черт его знает, сколько костей переломал такой удар. Говорящая-с-Травами лежала лицом вверх, ее раскинутые руки и ноги слегка подрагивали, а из обоих уголков рта потянулись тонкие струйки крови.

Но она была жива! Она шевелилась, дышала, над ней не появлялись Руны — значит, исцеляющие Руны могли вернуть ей здоровье.

Тингвеллир молчал. По щекам Травинки тихо текли слезы.

Винсент Кассиди, не торопясь и чуть прихрамывая, подошел, встал над бывшей женой. Он мог казаться слишком самонадеянным, но теперь я понимал, что за этим стоят опыт и уверенность. Я видел, что призрачное лезвие Плоскостного Меча трепещет возле открытого белого горла.

— Вот и все, буря моя, — сказал он, — ты опять проиграла. Сдавайся, и я сохраню тебе жизнь.

Глава 23

Все Восходящие тинга, и я в том числе, смотрели на них, ожидая финального аккорда этой схватки.

И только