в Корее составляла 150 миль. Местность представляла собой переплетение долин с рисовыми полями, испещренными оросительными канавами, и грунтовых дорог, перемежающихся с крутыми холмами и даже небольшими горами. Покрытые толстым слоем грязи дороги, забитые сотнями тысяч беженцев с имуществом в повозках с волами, двигавшихся на юг, представляли собой хаос. В корпусе морской пехоты распространилась шутка, что Корея, усеянная горами и долинами, была самой большой страной в мире. К середине июля Макартур развернул 1-ю кавалерийскую и 25-ю дивизии, но обе они были не лучше приспособлены для ведения интенсивных боевых действий на суше в условиях экстремальной жары, чем 24-я дивизия.

К тому времени армия РК была в полном беспорядке, а северокорейские войска часто превосходили в численности их и американские силы в соотношении три к одному, а иногда и десять к одному. Отступление по полуострову проходило под проливными дождями сезона муссонов, при сорокаградусной жаре и удушающей влажности. Одежда гнила, винтовки М-1 ржавели, а войска, страдавшие от обезвоживания, пили воду, стекавшую с полей, удобренных человеческими фекалиями, что привело к массовой дизентерии. Американские солдаты ничего не знали ни о местности, ни о корейском народе, ни о языке. Маккалоу рассказывает, как один пехотинец позже вспоминал те дни. «Ребята, промокшие от пота, срущие в штаны, даже не сбрасывая их, двигались как зомби. Я просто чувствовал, что мы найдем еще один холм и будем атакованы, потом еще один холм, и так далее, до бесконечности. Что за место для смерти!» В течение недели после отправки треть личного состава большинства подразделений погибла или была ранена, а некоторые молодые солдаты просто «ушли» и бежали[260]. Один молодой офицер морской пехоты нацарапал записку своей жене, перефразируя сонет Руперта Брука «Солдат»[261].

Коль я умру, знай вот что обо мне:Есть тихий уголок в чужой земле,Который будет Америкой всегда…(Использован перевод А. Рытова:в оригинале «который будет Англией всегда…»)

Отход быстро превратился в отступление через крутые горные перевалы, чрезвычайно осложненное десятками тысяч беженцев, заполонивших дороги. Северокорейцы были жестокими, злобными и фанатичными бойцами, которые регулярно пытали пленных прямо в поле для получения тактической информации. Их спецназ сбросил свою зеленую форму, оделся, как крестьяне, в грязные белые брюки и блузки, и смешался с беженцами. Затем они использовали беженцев в качестве прикрытия для нападения на отступающие американские и южнокорейские части. Американские войска не знали, кто друг, а кто враг, и иногда без разбора палили по группам беженцев или по ошибке обстреливали деревни, которые считались укрытиями северокорейских коммандос. Зверства с обеих сторон были обычным явлением.

24-я дивизия мужественно пыталась отстоять позиции на возвышенности перед рекой Кум, а затем в древнем городе Тэджон, где интенсивные бои шли за каждый дом. 19 июля, когда город был охвачен огнем и многие подразделения были отрезаны и окружены, генерал Уильям Дин, командующий 24-й армией, исчез, и в последний раз его видели пытающимся остановить танк из пистолета 45-го калибра. Его тело так и не было найдено. 22 июля 1950 года газета The New York Times на первой полосе опубликовала статью о семи убитых американских солдатах, найденных на обочине дороги со связанными за спиной руками и расстрелянных в лицо. Обстановка была настолько тяжелой, что подразделения часто оказывались в тылу врага в незнакомой стране, где они не знали, кому доверять. Репортер из газеты The Baltimore Sun рассказал о группе, которая пробивалась пешком через 50 миль горных троп. Изначально их было 80 человек, но дошли только 25. Остальные были либо убиты, либо настолько измотаны, что предпочли остаться, сражаться и погибнуть. Отступление на юг, по словам Трумэна, было одним из самых героических арьергардных действий в американской военной истории. Оно также было одним из самых тяжелых и бесславных.

Северная Корея продолжает наступление

К 20 июля Макартур развернул в Корее большинство частей, находившихся в Японии, включая Первую кавалерийскую дивизию и Восьмую армию под командованием генерала Уолтона Уолкера. Северные корейцы по-прежнему продвигались вперед, преодолевая по 20 миль в день. Это было отчаянным решением – продолжать бросать эти свежие войска в хаос разгрома и отступления, но альтернативы не было. Была предпринята попытка объединить американские войска и войска РК, но к тому времени южнокорейцы были деморализованы и массово дезертировали. К началу августа обстановка была отчаянной. Из Токио Макартур ясно дал понять своему командующему генералу Уокеру, что эвакуации с Корейского полуострова не будет – ни обширного азиатского Дюнкерка, ни Батаана. Американским частям было приказано «стоять насмерть». Роскошный образ жизни Макартура в Токио был хорошо известен войскам, и этот приказ был принят не очень хорошо, особенно морскими пехотинцами. Сардоническая шутка заключалась в следующем: Макартур как бы говорил: «Вы, тупоголовые, стойте или умрите. Я пойду поужинаю и выкурю сигару»[262].

Северокорейцы ввели в бой свежие войска, артиллерию и танки, и теперь в наступлении участвовало 13 дивизий. Северокорейские войска были развернуты в ряд колонн батальонного и полкового состава, они прощупывали дороги и горные тропы в попытке проникнуть на американские позиции и окружить их. Однако северокорейские линии снабжения становились все более протяженными. Разведывательные полеты показали, что большое количество припасов прибывало на грузовиках из китайской Маньчжурии и русской Сибири. Более того, начала заявлять о себе американская авиация. Днем движение через 38-ю параллель пресекалось обстрелами, а мосты и дороги подвергались бомбардировкам. Таким образом, все северокорейские поставки должны были осуществляться по ночам.

Кроме того, лучшие северокорейские фронтовые дивизии сильно поредели в результате их безрассудных и фанатичных атак. В конце июля темп наступления начал замедляться. Тем временем, американские армейские дивизии и морские пехотинцы были усилены, и в Пусан морем прибывали подкрепления и снаряжение. К 7 августа потрепанные американские подразделения и остатки южнокорейских войск создали оборонительный периметр за рекой Нактонг в виде дуги длиной 130 миль вокруг Пусана. ВВС США теперь обеспечивали ближнюю воздушную поддержку над фронтом сражения, а военно-морские силы оказывали помощь морской артиллерии, используя подразделения «корректировщиков». Полк 50-тонных танков «Першинг» с 90-мм пушками прибыл вместе с батальоном 155-мм гаубиц. Наступление северокорейцев остановилось. Их темп был нарушен. Американские войска оказали доблестное сопротивление.

Пока обе стороны окапывались, а в Пусан прибывали подкрепления, в августе 1950 года сложилась патовая ситуация. Британцы отправили 2000 солдат из Гонконга, были и другие союзники. Турецкий полк показал себя особенно стойкими бойцами. Сезон дождей закончился, но жара в середине лета была удушающей, и Маккалоу пишет, что пыль была настолько густой, что в полдень грузовики не выключали фары. Ожесточенные бои продолжались, поскольку северокорейцы пытались, но не смогли проникнуть на плацдарм, и обе стороны понесли большие потери. С другой стороны, за прорыв американских и южнокорейских войск