— Вы поведали мне все это, потому что уверены, что я не стану этого никому рассказывать, верно? — спросил я.

— Я знаю, что вы не станете делать глупостей. Считайте, что в вашем лице я доверяю вашей фамилии. Да и кто поверит в существование тайных сообществ? — мужчина усмехнулся. — Вы еще про заговор расскажите кому-нибудь, и после этого прослывете чудаком.

— Так и есть, — не стал спорить я.

— Не скрою, что я заинтересован в том, чтобы вы стали частью нашей команды.

— Что я могу дать вам? — спросил я, желая проверить предположения дядьки.

— Вы можете принести в Братство свой талант. А мы же поможем его развить, усилить.

— Чтобы я отдал вам свое здоровье как Петр или жизнь, как отец? — уточнил я с деланным безразличием.

— Петр Феликсович сам ушел из нашего сообщества. По своей воле.

— Потому что он искалечен, — жестко напомнил я.

— От ран никто не застрахован, — мрачно согласился Круглов. — И от смерти тоже. Ваш отец погиб, защищая то, во что верил. Мало кто из воинов может надеяться на такую славную смерть.

— Славную? — я с трудом сдержался, чтобы не закричать. — Расскажите это мне, сыну, который остался без отца. Что Юсупов предпочел умереть и оставить своего сына сиротой.

— Он защищал вас от всего скверного в этом мире, — хрипло заявил мужчина и на секунду мне показалось, что через его кожу проступили кости черепа. — Мы боремся не с людьми, а со злом, которое уродует души. Мы защищаем наш мир от того, чтобы он не сгинул.

Я понял, что Круглов верит в каждое сказанное им слово. И для этого не было необходимости смотреть на его астральную проекцию.

Машина пересекла мост и въехала на Княжеский остров. Остановилась у ворот. Виктор обернулся и негромко произнес:

— Прибыли, Василий Михайлович.

— Спасибо, — ответил я.

— Простите, что разбередил раны, — мужчина осторожно подбирал слова. — Поверьте, меньше всего я хочу, чтобы вы видели во мне врага.

— Я бы предпочел никогда вас не видеть, — честно признался я. — Всего вам хорошего.

Открыл дверь и вышел из машины. Распахнул калитку и вошел на территорию. Каждый шаг по дорожке меня успокаивал. Мне не хотелось, чтобы дядька увидел меня растревоженным произошедшим разговором. Поднялся по ступеням крыльца, отпер дверь и вошел в гостиную.

Остановился у порога, осматривая холл. На мгновенье мне показалось, что в доме пусто, но тут послышался знакомый голос.

— Вернулся?

Дядя сидел в кресле и внимательно смотрел на меня. На столе стоял исходящий паром чайник и две новые чашки. И я осторожно произнёс:

— Как видишь.

Пётр улыбнулся и сказал:

— Раз жив, то все прошло как надо. А я как раз чай заварил. Садись, выпей немного и расскажи, что и как сложилось.

Я покачал головой:

— Спасибо. Ты никогда не умел заваривать чай. И травиться мне не с руки.

— Думаешь, я дам тебе яд? — обиженно уточнил дядька.

— Не удивлюсь, если ты взял вместо трав какие-нибудь специи.

Старик недовольно нахмурился, замер на долю секунды, а затем ровно проговорил:

— Ну, не хочешь и не надо. Как прошла встреча?

— Отлично, — ответил я. — Семьи примирились. Столыпины не имеют претензий к Земсковым.

Мне показалось, что на долю секунды дядя нахмурился. А уголки губ Петра дернулись.

— Хорошо, — рассеянно протянул он, глядя куда-то сквозь меня. Словно дядя о чем-то задумался и глубоко погрузился в свои мысли. Я же с удивлением рассматривал безразличного родственника.

— Тебе совсем неинтересно, что с Сергеем Ивановичем?

— Что? — рассеянно переспросил дядя. А через секунду его взгляд снова сфокусировался на мне. И Юсупов дрогнувшим голосом уточнил:

— Прости, задумался. Что ты говорил?

— Тебе неинтересно, что случилось с Сергеем Ивановичем Лазаревым? — повторил я.

— Очень интересно, — буднично ответил дядя. — И что же? Надеюсь, он жив?

— Да, — сказал я. — Несколько месяцев он сидел в подвале собственного особняка. Но похищение его личины пошло Лазареву только на пользу.

— И чем же? — озадаченно хмыкнул дядя.

— Тем, что играя роль Лазарева, Темноглазый граф провел для него очень хорошую предвыборную кампанию, — довольно ответил я, пристально глядя на дядьку. — Так что теперь, победа у Сергея Ивановича практически в кармане. А после того как финансирование городских банд от Темноглазого графа будет прекращено, в столице восстановится порядок.

Юсупов кивнул:

— Отличная новость.

— Правду ты сказал, что неудачники всегда проигрывают. «Упыри» так и останутся в тени. Никто не узнает о том, что они живы. И их красные варежки так и остануться просто смешным аксессуаром.

Я вынул из кармана телефон, взглянул на экран, и с трудом сдержался от разочарованного вздоха. Я еще утром собирался зарядить батарею, но запамятовал и теперь аппарат выключился. Значит, помощи ждать было не от кого.

— Решил позвонить новым друзьям? — хищно глядя на меня, уточнил мужчина.

Его лицо подернулось. Знакомые черты на секунду расплылись, и под ними проступил совсем другой, очень злой человек, в глазах которого плясали багровые искры. И я усмехнулся, потирая руки:

— Ну, добрый вечер, мастер Ульбарс.

Клинок материализовался из астрала. А через долю секунды меня окутал силовой доспех.

Ульбарс с ухмылкой встал с кресла. Личина дяди подергивалась, рассыпалась, проявляя настоящего Темноглазого графа.

— Как догадался, мальчик? — хрипло уточнил он.

Я кивнул в сторону телевизора:

— Зомбоящик выключен. Такого в нашем доме не бывает. Да и слишком вы беззубый, Темноглазый. Дядька бы никогда не простил мне издевки про чай. Он