понимал, что случайно может напороться ногой на арматуру. За хозяином следовали дружинники. И я усмехнулся: такова была старая княжеская традиция. Князь должен вести дружину за собой, показывая личный пример.

Глава семьи поравнялся с нами, его бойцы выстроились полукругом. Так, чтобы контролировать периметр.

— Добрый вечер, Алексей Федорович, — начал я, выходя вперед.

— Василий Михайлович, — ответил он и добавил. — Если все, что вы передали моему секретарю, правда, то вечер действительно добрый. Не знаю, как вы оказались втянуты в эту скверную историю. Но полагаю, что сможете все пояснить.

— Пожалуй, смогу, — согласился я.

— Итак, кто же был убийцей?

— Убийцей? — осторожно уточнил я, усилив голос способностью красноречия. — Или тем, кто стоял за ним? Кто вас интересует?

— Все, — ответил Алексей.

— Сам убийца уже мертв. Да и действовал он не по своей воле. А те, кто стояли за ним…

Нашу беседу прервали голоса, которые раздались от ворот. На дорожке снова появились лучи фонарей. К месту встречи приближались Земсковы.

Бойцы Столыпиных начали озираться по сторонам. Но я спокойно произнес:

— Это еще одна семья, которая пострадала от рук этих душегубов. Они тоже имеют право на месть.

— Вы так и не назвали имя исполнителя, Василий Михайлович, — нетерпеливо напомнил Алексей и положил ладонь на пряжку ремня с изображением вставшей на дыбы лошади.

— Он мертв, — повторил я, усилив способность. — Он действовал не от имени семьи. Даже не по своей воле. У него не было выбора.

Алексей удивленно поднял бровь, и я пояснил:

— Его подчинили чужой воле и использовали как марионетку.

— Чужой воле? — не понял Столыпин.

— Мастера иллюзий, — пояснил я, решив немного слукавить. — Они могут внушать нужные мысли. А после убийства Фёдора Михайловича, когда с глаз несчастного, которого использовали как исполнителя, спала пелена волшбы, от него избавились. Оставшиеся в живых из банды здесь, перед вами.

— А сам колдун? — полюбопытствовал гость.

— Ему повезло меньше, — не вдаваясь в подробности, ответил я.

Алексей замер, обдумывая мои слова. Он покосился на прибывших, явно понимая, что происходит.

— То есть убийца не ведал, что творил? — отрывисто уточнил Столыпин.

— Все так.

— И вы готовы дать слово аристократа, что не выгораживаете негодяя?

— Даю вам слово, что не покрываю мерзавца, — повторил я отчетливо. — Пусть свидетелем мне будет Высший: тот, кто выстрелил сам был жертвой преступников.

Князь потер подбородок, взвешивая мои слова, а затем кивнул:

— Сложно судить тех, кто попал в тяжелую ситуацию. И кому не оставили выбора, подчинив чужой воле.

— Благодарю за понимание, — ответил я.

Земсков подошел к нам. Рядом с главой семьи возвышался Селиван. А за ними следовало пять дружинников.

— Добрый вечер, Василий Михайлович, — произнёс Земсков. А затем обернулся к Алексею Фёдоровичу. — Мастер Столыпин.

Он слегка склонил голову в приветствии.

— Добрый, — ответил Алексей, рассматривая пришедших.

Он уже понял, кто был исполнителем. И сейчас решал, как лучше всего поступить. Если бы не мои слова, которые при помощи способности попали на благодатную почву, то сейчас могла бы пролиться кровь.

Но Алексей Федорович понимал, что семья Земсковых тоже пострадала. А те, кто стоял за преступлением, оказались на коленях в нескольких шагах от него. Ко всему прочему, новый князь только принял руководство семьей. Ему не с руки было начинать свой путь с войны с другим родом. Ко всему прочему я выступил гарантом непричастности Антона к заговору.

Я украдкой обернулся к расположившемуся за спиной Круглову. Но тот спокойно стоял у капота машины и с невозмутимым видом вертел между пальцев монету. Его вид странным образом умиротворял.

— Ваш сын, Антон, погиб от рук этих людей? — уточнил Столыпин и кивнул в сторону пленных.

— Все так, — спокойно ответил Земсков, и я заметил, как напряглись дружинники обеих семей. — Он оказался жертвой преступников. И эту потерю не восполнить, так же как и вашу.

— Вы потеряли наследника. Старшего сына.

— Мы справимся, — глухо произнес Земсков. — Я благодарен, что вы согласились на эту встречу. Что у нас появилась возможность все выяснить и не натворить по горячке дел.

— Мы разумные люди, — кивнул Столыпин. — И оба имеем право на месть.

Он протянул руку Земскову.

Ладонь ударилась о ладонь, и я облегченно выдохнул. Алексей принял то, что мой погибший приятель действовал не от имени семьи. Перемирие, пусть и временное, было заключено при свидетеле. Теперь Столыпины не могут вновь использовать эту причину для объявления войны. Потому что данный вопрос был урегулирован в присутствии третьей стороны.

— Поднимите их, — скомандовал Столыпин, и несколько людей из его дружины подошли к машине и дернули пленников, поднимая с колен.

Алексей Федорович махнул рукой, и с головы одного из преступников сорвали мешок. «Упырь» уставился на Столыпина безумными глазами. Он что-то рычал, но разобрать, что именно было нельзя.

— Кто их нанял? — холодно уточнил Столыпин.

— Беженец из Европы, которому было выгодно посеять хаос в преддверии выборов, — ответил я, добавляя в голос красноречия.

Столыпин кивнул:

— В последнее время все дурное идет оттуда, — пробормотал он. Вскинул руку с зажатым в ладони пистолетом и несколько раз выстрелил. Усиленные способностями пули навылет пробили тело, и «Упырь» завалился на спину. Столыпин же убрал пистолет и обернулся ко мне:

— Око за око. Спасибо за то, что позволили свершить месть, Василий Михайлович, — отстраненно произнес он. — Наша семья добро помнит. А с вами, Роман Афанасьевич, мне нужно будет обсудить один вопрос. Скажем, завтра, в вашем поместье.

— Охотно, — кивнул Земсков.

Алексей Федорович же развернулся и направился к