Шрифт:
Закладка:
Сиддики занялся изучением влияния химически индуцированных мутаций на нервную систему. Как и многие генетики в тот период, он работал с дрозофилами. Эти мушки легко размножаются и имеют небольшой набор хромосом, что упрощает генетический анализ. В своей лаборатории в Бомбее он подвергал личинок дрозофил воздействию опасного химического мутагена этилметансульфоната (ЭМС). Одновременно он вел переписку с Сеймуром Бензером, американским генетиком из Калифорнийского технологического института, где в течение 1968 г. Сиддики читал лекции как приглашенный профессор. Работая совместно, Сиддики и Бензер показали, что у плодовых мушек химическим путем можно добиться генетической мутации, вызывающей паралич. Исследователи также установили, что гены, затрагиваемые этой мутацией, регулируют проводимость электрических сигналов в нервах мухи (нарушение проводимости и становится причиной паралича). Это невероятно важное открытие положило начало совершенно новой области исследований. Если до того момента дрозофилы использовались в основном для генетических исследований относительно простых признаков (например, цвета глаз), то теперь ученые начали рассматривать гораздо более сложные вещи, такие как гены, регулирующие развитие нервной системы{600}.
Помимо сотрудничества с американскими генетиками, Обаид Сиддики провел ряд важных экспериментов совместно с индийским генетиком Вероникой Родригес. Родригес родилась в 1953 г. и стала одной из новой когорты индийских женщин, сделавших научную карьеру в независимой Индии. Как уже было сказано в предыдущей главе, индийские женщины начали прокладывать себе путь в мир науки еще в первые десятилетия ХХ в., но их было очень мало и они сталкивались с серьезными препятствиями – не в последнюю очередь с сексистским отношением со стороны коллег-мужчин. Разумеется, проблема гендерной дискриминации не исчезла в одночасье после провозглашения независимости Индии в 1947 г. Даже к 1975 г. женщины по-прежнему составляли менее 25 % всех студентов индийских университетов, изучавших естественные науки. Тем не менее благодаря усилиям Индийской ассоциации женщин-ученых и ряда других организаций обстановка начала улучшаться. Постепенно все больше индийских женщин получали возможность заниматься наукой, а некоторые, как Родригес, смогли преобразовать целую научную область{601}.
Судьба Родригес – еще один показательный пример того, как внутренняя и международная политика влияла на мир науки в период холодной войны. Первые 20 лет своей жизни Родригес провела за пределами Индии. Она родилась в Кении в семье иммигрантов с Гоа. Вероятнее всего, ее родители перебрались туда в первые десятилетия XX в., когда Британская империя сотнями тысяч нанимала индийцев для работы в Восточной Африке. Семья Родригес была бедной, и росла она в довольно стесненных обстоятельствах. К счастью, ее родители смогли наскрести немного денег, чтобы отправить дочь в местную школу в Найроби. Именно здесь она влюбилась в науку. В 1971 г. Родригес поступила в Восточноафриканский университет в Кампале, столице Уганды, но вскоре была вынуждена бежать из страны. Это было трудное время для Уганды: генерал Иди Амин совершил военный переворот и установил кровавый режим, уничтожив сотни тысяч человек. В августе 1972 г. Амин приказал индийцам и другим азиатским этническим группам покинуть страну. Но Родригес не отказалась от своей мечты изучать естественные науки. Вернувшись в Найроби, она решила поехать в Ирландию и поступить на биологический факультет дублинского Тринити-колледжа{602}.
В 1976 г. Родригес получила диплом и обнаружила, что теперь она формально человек без гражданства. Срок действия ее студенческой визы в Ирландии истек, вернуться в Уганду или Кению она не могла, а Великобритания незадолго до того ужесточила иммиграционное законодательство, чтобы воспрепятствовать массовому приезду в страну выходцев из бывших колоний. Размышляя, что делать дальше, Родригес задумалась о переезде в Индию. Она написала в Институт фундаментальных исследований Тата в Бомбее, чтобы узнать, не найдется ли для нее возможности поработать над докторской диссертацией. Впечатленный ее решимостью посвятить себя науке, Сиддики согласился взять Родригес в свое подразделение молекулярной биологии. В конце 1976 г. 23-летняя индианка прибыла в Бомбей, впервые ступив на индийскую землю{603}.
Свое главное научное открытие Родригес совершила в 1978 г., в ходе работы над диссертацией. Проведя серию тщательных экспериментов, она сумела выделить специфические генетические мутации, влияющие на чувства обоняния и вкуса у плодовых мушек. Как и Сиддики, Родригес сначала использовала химические вещества, чтобы вызвать мутации в геноме мух. Затем она проверяла, нравятся или не нравятся мушкам-мутантам определенные компоненты (сахар или хинин), после чего тщательно изучала их анатомию. В результате Родригес смогла идентифицировать конкретные рецепторы на антеннах мух, отвечавшие за восприятие вкуса и запаха, и даже сумела сопоставить эти гены с определенным регионом одной из хромосом. Это стало поворотным моментом в истории нейрогенетики. Родригес показала, что можно проследить влияние генетической мутации на всю нервную систему, вплоть до способности обнаруживать определенные вкусы и запахи{604}.
Провозглашение Индией независимости в 1947 г. стало важным моментом не только в политической истории страны, но и в истории ее науки. Премьер-министр Индии Джавахарлал Неру горячо верил в способность науки создать светлое будущее для новой Индии. При помощи пятилетних планов, составленных по образцу СССР, индийское правительство начало наращивать научный потенциал страны, открывая новые лаборатории и институты. «Мы воздвигаем храмы науки, чтобы они служили нашей родине», – заявил Неру в 1954 г. Основное внимание этих первоначальных научных усилий было направлено на решение проблемы голода. К началу 1980-х гг. Индия превратилась в ведущий научный центр Южной Азии: ученые из Бангладеш, Шри-Ланки, Бирмы, Вьетнама и Таиланда съезжались в Индийский сельскохозяйственный научно-исследовательский институт за передовыми знаниями в области генетики растений{605}.
Таким образом, деколонизация оказала фундаментальное влияние на развитие современной науки в Индии во второй половине XX в. Обаид Сиддики, индийский мусульманин, едва не стал жертвой всплеска насилия, последовавшего за разделом Индии в 1947 г. Судьба Вероники Родригес, пережившей закат империи, служит напоминанием (на мой взгляд, очень важным для нас сегодня) о том, как политические события могут превращать талантливых молодых ученых в бездомных мигрантов. Однако эта история – еще и о том, как те же самые ученые воспользовались предоставленными независимостью возможностями, чтобы найти новый путь. В следующем разделе мы рассмотрим еще одну сторону истории науки времен холодной войны. Мы перенесемся в соседнюю страну и разберем, как ученые в Китае переживали одно из самых значимых политических событий XX в. – подъем Коммунистической партии Китая{606}.
III. Коммунистическая генетика при Мао Цзэдуне
Ли Цзинчжун несколько месяцев планировал побег из страны. В конце концов к февралю 1950 г. он почувствовал, что оставаться в Китае небезопасно. В стране как раз началось празднование китайского Нового года, поэтому он надеялся, что власти в течение какого-то времени не обратят внимания на его отъезд, – а там уже поминай как звали. Взяв с собой жену и четырехлетнюю дочь, он сел на поезд из Пекина и за следующие пару недель добрался до Кантона на юге Китая. Там, глубокой ночью, семья тайно перешла границу с Гонконгом, который в то время был британской колонией. Дочка Ли была настолько измотана, что ему всю дорогу пришлось нести ее на плечах. Оказавшись на территории Гонконга, Ли рухнул без сил, переполненный усталостью и эмоциями. Наконец-то он был свободен. Он мог не бояться политических репрессий и спокойно заниматься научными исследованиями{607}.
Ли, один из ведущих генетиков ХХ в., в одночасье превратился во врага государства после того,
