Шрифт:
Закладка:
— А кто разузнал, что ребёнок Магдалины Брауер заболел, после того как эта дама дотронулась до него? А ты что сделала? Ты пришла на другой день и видела только, что ребёнок умер. Вот и всё. Молода ещё, лучше занимайся своими рыжими волосами. А дело буду делать я. Вот его превосходительство сам разберётся во всём.
И вдруг, как бы вспомнив, что положение дел с утра сильно изменилось и что она открыла уж слишком много, старая мегера заговорила:
— Ваше превосходительство, отец Балестер сказал мне, что эта дама виновна. Он, конечно, знал, что говорил, а я простая бедная женщина. Если ваше превосходительство находите, что эта дама не виновна, — продолжала она с хитрой улыбкой, отчего её беззубый рот стал ещё противнее, — то я буду всем говорить, что это действительно так. Все будут ко мне прислушиваться, а я уж знаю, как сказать.
— Не сообщите ли мне чего-нибудь о человеке в чёрном одеянии, который, по вашим словам, вышел на рассвете из дома этой дамы, а также относительно следов ног в её комнате?
— Я, ваше превосходительство, передаю только то, что мне говорил достопочтенный отец. Тогда было очень темно, и возможно, что я ошиблась. Может быть, кот вымазался в камине, следы были не очень явственны. Поэтому я прошу ваше превосходительство извинить меня, я разумею в том случае, если вы подозреваете ещё что-нибудь и хотите иметь доказательства…
— Я посмотрю, — отвечал я. — А вы что скажете, Анна ван Линден?
Ван Линден, слушая наш разговор, как-то странно молчала. Потом она бросила нам — мне и Бригитте — презрительную улыбку.
— Я полагаю, что ваше превосходительство достаточно уже осведомлены обо всём, — спокойно отвечала она.
— Хорошо, — сказал я. — Благодарю вас за доставленные мне сведения. Позвольте спросить, сколько вам заплатил отец Балестер? Я тоже должен вас отблагодарить за причинённое беспокойство, и мне бы не хотелось отставать от него.
— Он дал мне пять золотых флоринов, — сказала Бригитта. — Но он обещал дать ещё.
— А вам, Анна ван Линден?
— Кажется, шесть, ваше превосходительство, — небрежно сказала она, как будто бы это для неё было совсем не важно.
— Ты получила больше за свою физиономию, вот и всё, — прохрипела старуха.
— Я сам думаю, что Анна ван Линден заслужила большего. Ибо вы только отравили колодезь, отчего ребёнок заболел, а она убила его, когда он вздумал было поправляться.
Бригитта с изумлением уставилась на меня. Анна только улыбалась какой-то загадочной улыбкой.
— Ваше превосходительство, ребёнок… — начала было Бригитта, но вдруг остановилась.
— Вы хотите сказать, что ребёнок умер от какой-нибудь случайности? Пусть будет так, и я напрасно обвинил вас? Нет сомнения, наиболее трудная часть дела сделана вами.
— Я никогда не говорила, что я…
Она опять остановилась, как будто чувствуя инстинктивное отвращение ко всяким объяснениям.
Я вынул из кармана несколько монет и стал считать их. Потом я опять положил их в карман и сказал:
— Вы, конечно, должны знать, как всё это случилось. Я принимал вас за ловких женщин, которые не станут заниматься пустяками. Ясно, что всякий, кто доставит сведения о том или другом событии, поступит лучше и заработает больше, чем тот, кто только его увидит и пройдёт мимо.
С этими словами я опять вынул деньги, но уже не все.
Старуха с минуту смотрела на них. Жадность и хитрость явственно отражались на её лице. Потом она сказала:
— Дайте мне все эти деньги, ваше превосходительство. Всё это устроили мы.
— То есть вы хотите сказать, что бросили жабу в колодезь и сделали ребёнка больным? И устроили так, что в комнате этой дамы оказались следы ног?
— Да. Поверьте, ваше превосходительство, ребёнку не было бы никакого вреда…
— Пока вы не убили его, Анна ван Линден? Она едва заметно пожала плечами и возразила:
— Я только прекратила его мучения. Бригитта права, он никогда бы не поправился.
— Хорошо, я конечно, не сконфужу вас таким ничтожным вознаграждением.
И с этими словами я удвоил количество денег. Бригитта двинулась было вперёд, чтобы схватить деньги, но я жестом остановил её.
— Подождите минуту. Я попрошу вас подписать вот эту бумагу, которая может доказать, что всё это дело затеяно инквизитором и что всё было подстроено по его приказанию. Вот и всё. Согласны вы подписать?
Ей это было не очень приятно.
— Прошу извинения. Как вам известно, церковь… Вы могущественный вельможа, а я бедная женщина. И инквизитор…
— Если он когда-либо вздумает упрекнуть вас в этом, — я не думаю, впрочем, чтобы ему пришла в голову такая мысль, — то вы можете сказать, что я принудил вас к этому. А я могу это подтвердить, когда вам угодно.
— Я не умею писать, ваше превосходительство, — продолжала она отпираться.
— Поставьте крест в таком случае. Этого будет достаточно. Ну а вы как, Анна ван Линден? Вы тоже боитесь подписать?
— Нет, не следует быть трусом в этом мире.
— Вы правы, — сурово сказал я.
Я велел позвать нотариуса, которой уже ждал в другой комнате.
— Анна ван Линден и Бригитта Дорн в вашем присутствии должны подписать данное ими показание.
Сначала они обе не хотели сделать это, особенно Бригитта. Анна ван Линден ни в чём не изменила своего поведения. Но отступать было уже поздно.
В последний раз Бригитта взглянула на бумагу, которую не умела прочесть. Кроме того, она была так сложена, что ей была видна только чистая сторона.
С неохотой поставила она крест за себя. После этого подписалась и ван Линден.
— Потрудитесь засвидетельствовать эти подписи и удостоверить, что всё в порядке.
Нотариус исполнил мою просьбу и удалился. Когда он вышел, я сказал:
— Я прочту вам этот документ, чтобы вы не могли отговариваться тем, что не знали его содержания.
«Я, Бригитта Дорн, и я, Анна ван Линден, сим свидетельствуем, что по желанию и приказу достопочтенного отца Бернардо Балестера, инквизитора города Гертруденберга, собрали доказательства сношения с дьяволом Марион де Бреголль, каковые доказательства, по нашему признанию, были ложны и подстроены нами следующим образом: я, Бригитта Дорн, бросила жабу в колодезь на Ватерстрате после того, как мимо него прошла упомянутая де Бреголль, и распустила слух, что эта
