Шрифт:
Закладка:
— Мама! — срывая голос, закричал Алёша. — Мама!!!
Он не помнил, кому сунул в руки плачущего братишку. Кажется, какому-то офицеру. Выхватил у кого-то из рук ведро с ледяной водой, вылил себе на голову и ринулся в дом.
От этой женщины он видел только добро. Она никогда не учила его ненавидеть, как то делала родная мать.
«Не та мать, что родила, а та, что человеком сделала…»
Она должна жить…
…Государь, которому, конечно же, срочно сообщили о случившемся, примчался немедля, ещё даже не рассвело. Его трясло так, что все боялись нового припадка. Одним ударом ноги он вынес с петель дверь домика, где жил начальник каменщиков с женой и куда поместили тётю Дашу с детьми… Эти двое бросились друг к другу в объятия так, словно оба вернулись с порога смерти. Он почувствовал себя лишним и попытался выскользнуть за дверь, когда услышал, как мачеха сказала отцу: «Нас Алёша спас…»
Батюшка тогда словно в первый раз его увидел. Затем обнял и, кажется, даже заплакал.
— Сынок… Прости меня за всё…
— …Их убить хотели, батюшка, — когда всё немного улеглось, Алёша несмело отозвал отца в сторонку и поделился своими наблюдениями. — Дверь была бревном подпёрта. Сам видел, сам то бревно выбил.
Лютая, нечеловеческая ярость в глазах государя.
— Тот, кто сотворил сие, пожалеет, что на белый свет родился, — пообещал отец. — О бревне не болтай. Тётке Катерине скажешь, она розыск учинит…
3
Да. Это дело, если хорошо разобраться, ещё не закрыто.
Лихо было придумано. И развели тогда майора качественно. Сначала познакомили с опальной царицей, когда сын енисейского воеводы Степан Глебов посетил Суздаль ради рекрутского набора[48]. Между ними завязались близкие отношения. А затем, вдохновлённый инокиней Еленой, в миру Евдокией Лопухиной, влюблённый по уши майор принялся действовать, как указывали любезная Дуняша и её окружение. Ведь если на троне окажется Алексей, то царицей-матерью сделается Евдокия. А кто при ней окажется, тот и наверху станет… Глебов напросился на службу в Петербург, выследил, где, что и как, да и нанял каких-то прощелыг совершить поджог. Затем, как выяснилось, ещё и крутился среди тех, кто помогал спасать Дарью с детьми. Если бы не этот её рывок в дом, а затем если б не царевич Алексей, коего строжайше запрещено было трогать… Майор оторопел, когда наследник престола сам сунул ему в руки меньшего братца, отродье казачки, незаконной царицы Дарьи. Казалось бы — вот он, случай! Но — рука не поднялась на дитя. Не смог самолично удавить. Отдал какой-то женщине и ушёл… Нет, майор на дыбе не висел. И даже в пыточной не был. Катя применила к нему навыки психологической обработки, отточенные на куда более подготовленных к такому «диких гусях», которых ранее ловила «Немезида». Цепляясь к словам, оперируя фактами и предположениями, нанося точные удары по выявленным «болевым точкам» личности, она сумела убедительно доказать майору Глебову, что Евдокия ни разу не любила его, а использовала как одноразовое изделие, чтобы чужими руками устранить помеху… От лютой казни в петровском стиле[49] его спасло только признание, что не смог поднять руку на малолетнего царевича, невольно оказавшегося в его власти. Майора, коего ранее офицерский суд чести приговорил к лишению дворянского звания, повесили: извините, покушение на жизнь членов царствующего дома. Но, раздавленный и сломленный духом, он рассказал на дознании всё.
Пётр сгоряча собирался отправить за ним следом и свою бывшую, но та же Катя привела убедительные аргументы против. Лишать Евдокию жизни — значит подарить её сторонникам знамя в виде мученицы. Но государь жаждал крови и мести. Напомнил родственнице её же слова про безнаказанность, порождающую преступление. В итоге сошлись на строжайшей схиме и заточении в келье, лишив содержания, общения и пищи, кроме хлеба и воды. А вот окружение — её духовника, сыгравшего роль сводни, и парочку родичей Глебова, бывших участниками заговора — без малейших разногласий отправили на плаху… Да, Катя тоже считала, что способная «заказать» женщину и малолетних детей заслуживает возмездия. Однако геморроя от этого можно было получить намного больше, чем от сидящей под фактическим арестом схимницы.
Да и жизнь ли это, если честно?
Она помнила, как сама ранее подставила Евдокию в деле с её сыном, не без труда убедив Петра дать санкцию на эту операцию. Привезла царевича и его друзей по учебке в Суздаль, провела в монастырь, велела всем троим тихонечко стоять за дверью и слушать, а сама профессионально раскрутила бывшую царицу на откровенный разговор. Слово за слово, та, в сердцах, сдуру и ляпнула, что, мол, люто ненавидит Петра и хочет истребить всё, что ему дорого. И если бы он хоть на малую долю любил сына, то и того бы не пощадила, придушила бы подушкой. А Катя возьми и открой дверь… Алёшку было жалко, но идеальный образ матери, который он выстроил у себя в мыслях, в одночасье рухнул, с треском и грохотом. Пусть лучше так, чем всю жизнь будет бегать на поводке у этой полной ненависти неумной женщины и в итоге закончит свои дни в каземате. А сама она хоть немного поумнеет, лишь пережив и сына, и внука. «Он старший сын и наследник, — сказала тогда Катя, когда Гриша с Ксюхой наконец увели глотавшего злые слёзы друга. — Но не тебя он будет звать матерью». Кто мог подумать, что не пройдёт и года, как последнее сбудется в точности?
Евдокия тогда орала ей вслед: «Быть Петербургу пусту! Быть огню небесному на сей град дьявольский!» — но кто её уже слушал? Катя-то точно знала, что ровно такие же проклятия она слала и в её истории, и что небо оказалось к ним глухо. С чего бы небесной канцелярии менять свои предпочтения и в этом варианте?
«Заматерела ты, солдат-девица. Научилась быть немилосердной и несправедливой во имя Отечества…»
Сейчас у Кати в разработке было одно крайне интересное дело. Если всё получится хотя бы вполовину от задуманного, то вскоре она будет знать каждый шаг Карла. И не только его.
Адам Зеленский… Зеленский, да. Ирония судьбы, не иначе. Но этого человека ей в очень скором времени предстоит повстречать. И звать её саму будут совсем не Екатериной Черкасовой. Пред очи отца-иезуита предстанет юноша, только-только вернувшийся из блистательного Версаля. Ведь это чистейшей воды везение, что
