— Я не был бы в этом так уверен, Драгон. Годы попыток, показали нам, что Лили была отменной ведуньей. Я не мистик, а скептик, но даже я, за годы стараний убить тебя, понял, что это дохлый номер. Мы не сможем умереть от рук друг друга.

— Тогда, сдайся. Положи оружие и проваливай, навсегда забыв о меандре. Отец завещал все мне, а учитывая, что ты тоже бастард, окружение будет на моей стороне. Ни мою власть, ни мою женщину ты не получишь, твоя мастерская разнесена в щепки. Ты проиграл, Леон. Не знаю, на что ты рассчитывал, когда все это затеял.

— Я предвидел это, из мастерской вынесены наиболее ценные картины, включая меандр или его подделку. Как знать? Я уже сам не знаю, где настоящий, я был уверен, что ты хранишь его в лесном доме, под боком. Когда ты получил ранение четыре года назад, и находился без сознания, я тщательно осмотрел дом и нашел его, решив немедля испытать на тебе.

— Я давно это понял. Я бы не смог стереть из памяти Эльзу и Конана своими руками.

— Долго же ты шел к этому инсайту, брат. Ты не смотришь на игру сверху, Драгон. Не знаешь всех деталей, — голосом скучающего гения отзывается Леон, демонстративно зевая. — Эльза за твоей спиной, и я рад, что ты ее наконец-то вспомнил, но не забыл ли ты о такой крохотной, но самой важной детали в этом уравнении? А именно, о вашем сыне. Точнее о том, где он, Драгон? Смог ли ты его найти? Маленького мальчика Конана, которого некто забрал из той воспламенившейся машины. А поверь, загорелась она не сразу, — Леон ловит себя на мысли о том, что получает глубокое удовлетворение от ощущения безграничной власти над своим братом. От психологического давления, которое он производит на него, дергая за ниточки.

— И где он? — стиснув зубы, выдыхает Драгон. Эльза дрожит всем телом, и несмотря на то, что Блонди не прикасается к нему, он чувствует, как вибрирует каждая клеточка ее тела.

— Он там, где я его спрятал, — многозначительным тоном протягивает Леон. — Что для тебя важнее — древняя железяка или родной сын? А знаешь, я хотел, чтобы ты сам отдал его в мои руки, когда узнал о предательстве Эльзы и о том, что второй ребенок — мой. Но и у меня бывают погрешности: ты начал вспоминать. Пусть частично, но этого было достаточно, чтобы взяться за свое расследование и изучение собственных чертог разума.

Эльза, кажется, не смеет дышать. И возможно ли это? Когда ее сердце буквально вырвано с корнем и находится в лапах бессердечного манипулятора.

— Ты сделаешь все, что я тебе скажу, — отдает приказ Драгону Леон. — Напомни, как ты мне там сказал? Так хорошо прозвучало. «Если ты будешь посягать на мою территорию, то я буду безжалостно разъебывать твою»? Мне нравится, — Леонель взмахивает рукой, и в следующую же секунду, словно по указу дирижера, в кармане брюк Драгона звонит телефон.

Настойчиво так. Раздражающей трелью…

— Не хочешь взять трубку? И не забудь включить громкую связь, — приподнимая одну бровь, отдает указание Леонель.

Драгон не отводит прицел с его головы, молча достает телефон из кармана и нажимает зеленую кнопку.

Звонок с незнакомого номера — что может быть хуже.

— Да, — рвано выдыхает в трубку Драгон. Эльза инстинктивно затыкает свой собственный вскрик рукой, подавляя вопль ужаса. Все ее тело сводит неимоверной судорогой, когда из динамика доносится детский голос.

Слабый. Тихий. Немного гнусавый и жалобный.

До смерти напуганный.

Боже, это же ребенок. Совсем маленький ребенок.

— Папа, — высокими нотами шепчет уязвимый малыш. — Папочка. Мне сказали…что я звоню папе. Папа, это ты? Папа, это правда, ты? — надтреснутым тоном спрашивает ребенок. Картины в голове родителей немедля рисуют то, что и он находится сейчас под дулом пистолета, но Леонель подготовил для него что-то поизощреннее и оригинальнее. Баш на баш.

— Мне тяжело дышать, папа. Они повесили на меня что-то тяжелое и заперли в тесной комнате. Этот аппарат мигает красным огоньком и пикает. Они сделали «бах» на моем кролике…пап, они и на мне сделают «бах», — дрожащим голосом продолжает ребенок, пока сердце Эльзы обливается кровью.

Кажется, она поседела за эту минуту. Постарела на сто тысяч лет.

Одно лишнее движение и «бах»…неизбежен.

— Успокойся, малыш. Все будет хорошо. Тебе нужно успокоиться. И ни в коем случае, не двигаться, — медленно и вкрадчиво произносит Драгон.

Эльза никогда не видела в столь сильном мужчине столько животного страха.

— Что ты сделал?! — вскрикивает Эльза, обращаясь к Леону. — Драгон, сделай что-нибудь, я прошу тебя! Быстрее…, — заламывая руки, рыдает она.

— Итак, чего ты хочешь?

— Конан находится в надежном месте. Малыш с ног до головы обвешан взрывчаткой. Мой стиль: снайпер целится прямо в бомбу и одно неугодное движение с мое стороны и «бах», — Леон картинно разводит руками, непоколебимо глядя на Драгона. — Честно признаться, я не хотел доводить до этого, Драгон. Я хотел, чтобы ты ликвидировался, а я бы стал Конану настоящим отцом. К тому же, он мой фактически кровный сын, уже повзрослевший. Поскольку я не могу иметь своих детей, я подумал, что мне вполне подойдет твой, тем более настолько близкий к моему ДНК. Почти готовый к моему воспитанию и вербовке. Но потом, когда я узнал, что Эльза беременна вторым, я решил, что можно пожертвовать первым. Да, при этом я теряю время, но зато…кстати, еще не все потеряно. Ведь ты откроешь сейф, и ребенок не пострадает. Я прав?

— Ты — больной ублюдок.

— Именно. Больной ублюдок, который получит все. И Эльзу в подарок. Вернешь должок, брат. За мою музу, — припоминая старое, ставит условия Леонель, сверкая своими бесцветными глазами.

— Ты болен, Леонель. Я ничего тебе не должен. Ты сам виноват в ее смерти.

— А если я не буду делать то, о чем ты меня просишь? Что, если ты блефуешь? И это не ребенок вовсе? Измененный голос, компьютер? Что, если Конан не у тебя? — задает наводящие вопросы Драгон. — Что если все это — фикция и подделка? Твой театр?!

Леонель явно не хочет показывать своих эмоций в ответ, но все равно меняется в лице. Легкая ухмылка исчезает с его лица.

— Что же, давай представим и такую ситуацию. Хочешь поиграть в параллельную вселенную? Без проблем, Драгон. Как учил нас отец, правда? Нужно всегда играть в многовариантный исход событий. Ты попробуешь убить меня. В эту же секунду мой снайпер стреляет в Конана. Что дальше? Какое будущее ждет тебя с Эльзой? С лживой предательницей, для которой ты с самого начала был всего лишь проектом? Заданием по ликвидации? С самого начала вашей совместной жизни. Я тебе больше скажу, она до этой секунды работает на меня. Она слила данные клиники, в которой находится отец. И я пойду дальше, рассказав тебе то, что ее похищение — тоже фикция. Спектакль для тебя, Драгон. Пропажа в Дубай молле в окружении своры охраны? Ты серьезно поверил в то, что это правда?!

— Зачем? — едва слышно выдыхает Драгон.

— Затем, чтобы ты почувствовал, как боишься ее потерять и влюбился еще больше. И, в конце концов, привел ее сюда.

Ему было нужно, чтобы он привел ее сюда…чтобы она надавила на него, в тот момент, когда он будет угрожать Конану. Реальному или поддельному — вот в чем вопрос?

Драгон нервно сглатывает. Моргает, словно в глаза попал песок. Черт, что, мать его, Леон несет.

Переводит взгляд на Эльзу, и Блонди быстро меняет свое местоположение и, не боясь выстрела Леона, встает примерно между ними.

Иногда, пуля в сердце не нужна, чтобы умереть от огнестрельного ранения. Всего один взгляд в ее кристально чистые голубые глаза, в которых Драгон четко понимает, что сейчас Леон не лжет.

— Это правда? —