Шрифт:
Закладка:
— Ты полюбила меня по-настоящему, играя в любовь. Так банально, Эльза. Ты не могла этого предвидеть?
— Да, я любила тебя! И люблю сейчас! — заливаясь слезами, кричит Эльза. — Но нашего сына я люблю больше, — плачет она, тыча пистолетом в его грудь.
— Его ты тоже убьешь? Он Голденштерн, как и Шрам, — спрашивает Драгон, кидая взгляд на Леона.
— Он убил Валентина. Искоренил первородное зло. Еще с того момента, когда он отравил его, я решила, что он вернул кармический долг, — словно безумная, выплевывает какой-то бред Эльза.
Она психически нездорова, как и все они здесь, черт подери.
— Ты блефуешь, Блонди. Ты не выстрелишь в меня. Тогда вы никогда не откроете эту дверь. Я так понимаю, эта штука считает только «живую» кровь.
— Тогда он убьет меня, убьет нашего сына, а ты останешься наедине со своей гордостью и ощущением «я не могу проиграть». Признай, Леон загнал нас в тупик, забрав ребенка. Каждая секунда, которую ты медлишь, превращается для него в вечность ада.
Драгон достаточно долго смотрит на Эльзу, буквально общаясь с ней без единого слова, а потом медленно подходит к двери. Рассматривает ячейку и берет кинжал. Надрез и алая кровь струится по запястью, а после — падает на раскаленные камни в пасти змея. В дыре, что является ключом к открытию, вспыхивают электромагнитные вспышки, срабатывают какие-то механизмы и титановая дверь…начинает автоматически открываться, хоть и со скрипом.
Не магия, а технологии, доступные лишь избранному кругу лиц.
Леон сразу заходит в ячейку, пока Эльза держит Драгона на мушке.
— Теперь ты довольна, Блонди? — поворачиваясь к ней, он поднимает руки.
Его грудная клетка быстро опадает и вздымается, по вискам струятся капли пота.
— Шах и мат, мистер Голденштерн, — всего один выстрел в правую сторону грудины и алая кровь заливает белую рубашку Драгона Прайса. Второй выстрел предназначается Аарону Дугласу, ей ни к чему лишний свидетель.
Отец всегда говорил: «Если ты отдашь женщине сердце, она всегда найдет способ разбить его. В момент, когда ты больше всего будешь ей одержим».
Глава 6
Драгон
Полное разрушение. Всего несколько мгновений достаточно.
Однажды, я полюбил девушку с лицом ангела, но не разглядел того, что каждый ее поцелуй отравлен ядом.
Мужчинам у власти нельзя любить. Отец был прав, когда избегал любви, постоянно меняя любовниц. Нет ничего в этом мире, что не ослабит тебя так сильно, как любовь и чувства.
Так банально и глупо, но весь мир соткан из простых истин.
Агонизирующая боль разрывает грудную клетку. Я задыхаюсь, ощущая себя так, словно Эльза прострелила мне легкое. Одна из самых мучительных смертей, даже сдохнуть не позволила мне быстро.
Горячая штучка, ничего не скажешь.
Перед взором мутнеет, все расплывается, я едва концертирую свой взгляд на Леоне и Эльзе.
А Леон пристально смотрит на меня.
На мгновение, мне кажется, что нам вновь десять. Мы где-то в саду. На нас одинаковая одежда, и мы сами удивляемся тому, насколько мы в чем-то похожи. В чем-то совершенно разные.
Он мой лучший друг и я могу рассказать ему все, что творится в моей детской душе.
А он мне.
Мы делим каждую игру на двоих, каждую мысль, каждую тайну…
Мы бегаем в лабиринте из плюща в нашем огромном саду, играя в пейнтбол, и в какой-то момент наставляем друг на друга фейковые ружья. Я стреляю в Леона первым, хотя перед этим, он поднимает руки вверх и его глаза полны слез. У брата закончилась краска.
— Только не в сердце, Драгон, — с искренним испугом, отвечает мне братишка. Когда он расстроен его глаза становятся такими льдистыми, что яя не верю в реальность этого цвета.
— Я что, похож на идиота? — усмехаюсь я, выстреливая ему в ногу.
Воспоминание прерывается, и я даже не знаю, почему находясь перед лицом смерти, я сам готов пустить скупую мужскую слезу, вспоминая нашу дружбу.
Их голоса доносятся до меня словно сквозь толстый слой ваты:
— Вот мы и сделали их, малыш, — мягко воркует Эльза. — Твоим чудо-голограммам, как всегда, поверили. Ты гений, — каждое слово разрывает Драгону сердце, хотя, казалось бы, его там уже нет и быть не должно.
Она сжигает его заживо.
Попасть в яблочко было бы гуманнее, сука.
— Ты сделала правильный выбор, детка. Заняла правильную сторону поля, — сквозь калейдоскоп пелены перед глазами, Драгон четко видит, как Эльза висит на шее его брата и наконец, льнет к его губам своими. Их языки и рты сливаются в страстном танго, и он жалеет, что не ослеп от боли.
Можно ли ослепнуть от масштабов предательства? Теперь он знает, что можно…
В тот самый момент, когда он близок к тому, чтобы потерять сознание от боли в груди и недостатка кислорода, он видит, как Эльза достает из своих волос заколку и проводит ею по коже Леона.
Словно пантера, царапающая своего противника мягкой лапой с наточенными коготками. Леонель мгновенно падает на пол, к ее ногам, теряя сознание.
Яд в заколке? Он мертв?
Кажется, она не врала, когда сказала, что всю жизнь мечтала отомстить каждому Голденштерн.
Закрывая глаза, я погружаюсь в теплые воспоминания и вижу сон, где я был максимально счастлив. Я вижу момент рождения Конана, так ярко, словно до конца вспомнил все до мельчайших деталей.
Эльза плачет от счастья, такие эмоции невозможно подделать или сыграть…я держу на руках сына, слегка красного и еще грязненького, только что вышедшего из утробы, но все равно прижимаю его к себе, ощущая внутри много-много тепла и любви, которые невозможно стереть из памяти.
Эльза
Я прижимаю к груди бледного Драгона, разглядывая точеные черты его лица.
Было ли мне легко это сделать? Сложно, очень сложно. Но когда на одной чаше весов любимый мужчина, а на другой — ребенок, я не могла поступить иначе.
— Отлично сработано, детка, — вздрагиваю, несмотря на то, что голос Стефано Эрерра, раздавшийся в полутьме, не кажется мне внезапным.
Едва отрывая взор от Драгона, я поднимаю взгляд на Стефано Эрерра. Или на Шрама, как тогда я мысленно назвала его в казино.
Я забыла Шрама, в результате черепно-мозговой травмы.
Он показался мне знакомым тогда, в казино…но на тот момент, моя память еще не восстановилась до конца, осознание всего пришло намного позже. На протяжении всех последних месяцев, я отчаянно собирала ее по крупицам, а когда вспомнила почти все до мельчайших деталей, в мою жизнь вновь вернулся он — Астон Голденштерн.
Стефано Эрерра, Астон Голденштерн, Шрам.
Все это один человек, которого я знаю с малых лет, когда осталась без родителей. Глава «Династии теней», где я провела годы, находясь в забвении и подчинении. И по совместительству, как оказалось — дядя Леона и Драгона, затеявший свою игру. Тогда, в казино, я не случайно охарактеризовала его, как «уродливого красавца».
Все Голденштерн рождены с аристократическими, точеными чертами лица, но из-за пластических операций, Астон Голденштерн теперь выглядит как главный герой фильма «Страшно красив». В последний раз я видела его совершенно другим, поэтому и тут моя заблокированная травмой память дала сбой.
Это чудовище, а не человек.
Существо, которого я ненавижу всем сердцем и душой. Существо, для которого не существует пощады, жалости и…здравого смысла. Ради своей цели он пойдет по обугленным головам и получит от этого несказанное удовольствие.
А еще, это человек, что пообещал мне небо в алмазах, а в итоге все провернул так, что на долгие годы отнял у меня сына. За чувство обиды, мести жажды легких денег, я в итоге заплатила очень высокую
