Вещи в поездку она собирала без особого энтузиазма. После последнего посещения ее врача-гинеколога были отменены все ограничения, кроме, разве что, планирования новой беременности. Этого она не собиралась делать еще год.

И вот, когда наступило первое число августа, на рассвете Виктор отвез Никольского с женой в аэропорт. Лена нервно сглотнула, вспомнив крушение самолета, на котором в Москву прилетел Влад – боль от потери ребенка лишь начала угасать под натиском заботы ее супруга, но по-прежнему стояла комом в горле, время от времени пропуская в сознание и другие эмоции: оттенки благодарности, страха и гнева.

Два места в бизнес-классе обеспечили комфортом все время их полета. Девушка сидела у окна, с тревогой поглядывая на безоблачное небо, окружавшее их, но, вопреки ее ожиданиям, воздушное приключение прошло без особенностей.

Аэропорт Афин встретил их жарким греческим воздухом. Им предстоял путь до конечной точки их поездки – острова Донуса в Эгейском море, который редко посещали туристы. В этом местечке было тихо и немноголюдно – именно поэтому Никольский выбрал его.

Паром доставил их до пункта назначения. Узкие улочки, вымощенные песчаником, окаймленные белыми домиками с голубыми дверями и балконами с одной стороны и ярко-розовыми зарослями рододендрона с другой, наполняли пространство предвкушением свободы от собственных оков.

Домик, в котором они поселились, находился на побережье. Он был рассчитан на две семьи и имел два отдельных входа. На первом этаже разместилась пожилая пара из Франции, а на втором – Лена и Влад.

Девушка села на край белоснежной постели, оглядывая уютное помещение.

– Здесь одна кровать… – протянула она.

– Именно, – отозвался мужчина, распаковывая багаж.

– Только месяц прошел, – напомнила Ермолаева, недовольно поморщившись.

– Уже, – поправил он ее. – До каких пор ты будешь существовать, а не жить?

Он не смотрел на нее, занимаясь размещением их вещей на новые места, полагая, что без зрителя не будет и спектакля. Ей хотелось вывернуться наизнанку, чтобы показать ему, как ей больно, но, пока он не видел ее эмоций у нее на лице, было сложнее передать этот гнет словами и интонацией.

Ей ничего не оставалось, как смириться со своей участью, полностью отдав инициативу в руки мужа, у которого, определенно был уже какой-то план по ее исцелению, но какой именно ей пока не удалось выяснить, впрочем, она и не старалась.

Лишь к вечеру они закончили с распаковкой багажа, и были готовы отправиться на пешую прогулку по острову. Влад был готов, а Лене ничего не оставалось, кроме как согласиться на его предложение, впрочем, ей и самой было любопытно взглянуть на достопримечательности и насладиться видами, хоть она и не хотела демонстрировать свою заинтересованность Никольскому.

– Надень что-нибудь на плечи, – настоял он, прежде чем они вышли из их временного дома.

– Здесь же тепло, – фыркнула она, не желая принимать во внимание его комментарий.

– Настаиваю, – мягко, но при этом безапелляционно произнес он.

Лена тяжело вздохнула, но выполнила его требование, отыскав в шкафу, встроенном в стену с голубыми деревянными дверцами, светло-серый кардиган, способный защитить ее от прохладного ветра, нападавшего с моря на остров.

Влад пропустил ее вперед. По винтовой кованной лестнице они спустились вниз, пройдя несколько метров по внутреннему дворику, оказались на узкой улочке, уводившей одним своим направлением к морю, а вторым – на возвышенность. Мужчина подал руку своей спутнице, но она невольно поежилась от его безмолвного предложения. Заставлять он не стал, приняв для себя решение, что, в случае необходимости, просто окажется рядом. Проведя ладонью по воздуху, он предложил направиться в сторону воды. Она послушно последовала за ним.

– Знаешь, у этого острова существует красивая легенда, – начал Владислав в попытке разрядить обстановку и напряжение между ними, когда они спускались по дороге, охваченной ароматом засыпавших на закате цветов.

Он посмотрел на свою спутницу, несколько отстававшую от него, сбавил темп прогулки. Она слушала его, но при этом, будто находясь в своих мыслях, обводила взглядом пейзажи. Никольский продолжил.

– Помнишь миф о Минотавре? Тесей, убивший его, с помощью нити Ариадны смог выйти из лабиринта… Вместе они сбежали с Крита на остров Наксос. Он недалеко от нас находится, – заметил он между делом, кивнув в сторону запада, где солнце заходило за горизонт, окуная свой округлый бок в водную гладь. – Но их совместная жизнь не сложилась, и он оставил ее одну, отправившись совершать другие подвиги. Ариадна была повержена предательством, окружена печалью. Решив покончить жизнь самоубийством, – Владислав сделал многозначительную паузу, словно напоминая Лене о ее склонностям к саморазрушению, – она дала себе последнюю ночь, чтобы на рассвете броситься в море со скалы, но не учла тот факт, что Наксос был островом, который облюбовал сам Дионис – бог вина, веселья и театра. После очередной вакханалии он прибыл в свою «резиденцию», чтобы восстановить силы, но обнаружил в своих чертогах незнакомку, спавшую под деревом. Он был очарован ею и, когда она проснулась, заговорил с ней нежно. Так, что она прониклась его вниманием и рассказала о том, что с ней произошло. Бог остался подле девушки, утешая и заверяя, что жизнь не заканчивается на этой ноте. Сердце Ариадны забилось чаще от обаяния Диониса, она ответила на его любовь. Но Тесей, прознав об их отношениях, решил вернуть то, что принадлежит ему. Тогда бог виноделия спрятал возлюбленную на этом острове – Донусе. Когда поиски героя не увенчались успехом, он покинул эти места, смирившись со своей участью. Ариадна и Дионис сыграли свадьбу и были счастливы, но недолго. Вскоре она заболела и умерла. Ее муж был безутешен. Взяв ее корону, он бросил ее в небо, а другие боги Олимпа создали из нее созвездие – Корону Ариадны. С тех пор Дионис перестал быть прежним весельчаком, тогда Зевс сжалился над ним и вернул ему жену, сделав ее бессмертной.

– Как все просто у них, – фыркнула Лена, когда они дошли до пляжа, окутанного мягким полумраком.

– Это мифы. Жизнь отличается от них.

– Жизнь ужаснее, – протянула девушка, сбрасывая обувь на крупную гальку, делая шаг к морю.

Мужчина заметно напрягся, в любую секунду готовый броситься за ней, решившей утопиться, но Ермолаева лишь по колено зашла в воду, чувствуя обволакивающую прохладу вокруг себя. На секунду ей показалось, что эта уютная бухта очистит все ее скорби, смоет тоску и печаль, наделив силой и способностью вернуть все на круги своя.

В это время они оказались здесь одни. Остров не славился многолюдностью, но именно тишина здесь была красноречивее сотни голосов толпы. Она заполняла пустынные улочки, освещенный тусклым светом фонариков, украшавших входные двери домов.

Какое-то дивное волшебство наполнило пространство, окружавшее остров – далекие блики светильников, тихая музыка – все это превращало вечер в сказку, готовую превратиться в быль.